Поначалу повар, запускавший руку в котелок, не утруждал себя задачей донести до каждого его пайку и ее передавали друг другу сами солдаты. Но после резкого уменьшения рациона пришлось отказаться от этого процесса распределения, так как каждый кусок вызывал слишком сильный соблазн у того, через чьи руки он проходил.

Двоих зимовщиков, один из которых, Генри, впоследствии трагически умер, заподозренных и почти уличенных в краже продуктов, подвергли строгому карантину.

Но рядом с позорными поступками, опускавшими род человеческий до уровня изголодавшейся скотины, находились достойные восхищения самоотверженность и самопожертвование. Примером тому служит сержант Райс, посланный с одним из коллег, Элисоном, на поиски провизии, оставленной у мыса Изабелла англичанами. Беднягу Элисона терзали голод и жар, мучила невыносимая жажда, и, несмотря на предупреждения товарища, он съел несколько пригоршней снега. Вскоре его рот и горло пылали, в то время как конечности парализовало холодом. Он упал, оцепенев от мороза. Райс привел его в чувство, растерев чуть не до крови, закутал в меха и, слишком слабый, чтобы нести или тащить Элисона, сделал двадцатикилометровый переход до лагеря за помощью.

Элисона спасли, но его могучее здоровье было безвозвратно подорвано, и вскоре он умер. К тому же, несмотря на все старания Райса, он все-таки обморозился, и доктору пришлось ампутировать ему пальцы на ногах.

В довершение всех бед обнаружилась цинга. Сначала она набросилась на одного из солдат, Кросса, и молниеносно, за несколько дней, довела его до могилы. В то время, когда умирала эта первая жертва цинги, топливо подходило к концу. Лейтенанту Грили пришла в голову мысль сжигать вместе с деревом старую кожу. Но доктор Пави возразил, заметив, что кожа, если ее хорошенько вымочить, затем прокипятить и поджарить, становится вполне съедобной. И кожу оставили про запас! Огонь теперь зажигали раз в сутки, во время вечерней трапезы. Все остальное время люди проводили, закутавшись в меха, как дикие звери.

Семнадцатого февраля выглянуло солнце, но зимовщики по-прежнему опустошали последние запасы замороженного тюленьего мяса, солонины, луковичного порошка и овощных консервов. Охота не приносила ни крошки! 21 марта Локвуд приступил к математически точной дележке последнего куска окорока. И вдруг лампа, смутно освещавшая берлогу зимовщиков, почему-то погасла! Окорок моментально исчез, украденный кем-то из доходяг! Последовала жуткая сцена; все обличали Генри, уже замеченного ранее в подобного рода проделках грубого геркулеса, чье исполинское телосложение почти не изменилось к худшему. Генри яростно протестовал; отступая и ругаясь на чем свет стоит, он забился в угол, и улику обнаружили в плевательнице! Товарищи потребовали немедленно линчевать виновного, особенно после того как следственная комиссия, назначенная лейтенантом Грили, установила, что этот прощелыга сохранил цветущий вид только благодаря неоднократным и дерзким кражам.

Грили ограничился только предупреждением; в третий раз, сказал он, прощения не будет, и вор подвергнется серьезному и неотвратимому наказанию.

В конце марта Кристиансен, один из эскимосов, умер, как раз в тот момент, когда все рассчитывали на его искусство охотника. Тогда же Грили отправил сержантов Райса и Фредерика на мыс Изабелла — забрать полторы сотни фунтов мяса, которые остались там из-за болезни Элисона. Два героя не согласились, чтобы им увеличили рацион, несмотря на трудную дорогу. Через четыре дня Фредерик вернулся в лагерь еле живой. Один! Его верный друг, сержант Райс, умер от кровоизлияния, вызванного переохлаждением. Фредерик сбросил тело в трещину во льдах, чтобы спасти его от посягательств белых медведей, и принес документы и фотографии товарища, чтобы передать их впоследствии семье усопшего. И поистине поразительный, среди взаимных притязаний, которые скоро станут невыносимыми, факт: Фредерик, чья самоотверженность растрогала до слез его командира, не дотронулся до пайка погибшего, чтобы живые справедливо разделили его между собой.