Она подняла перевязанную руку, успокаивая его.

– Что случилось?

– Ты даже не удосужился предупредить, что разбил посуду в раковине. – Ее голос дрогнул, когда она заговорила, и он смекнул, что она лелеяла не только руку, но и гнев и весь день ждала, чтобы выплеснуть его ему на голову.

– Пойду позвоню Нэту, скажу, что все отменяется, – бросил он.

– Я днем уже звонила Элен, – сказала она. – Или, может, думаешь я совсем ни на что не способна?

– Прости! Я дал маху, оставив разбитый стакан в раковине.

– На тебя это не похоже. Наверно, голова была забита всякими мыслями.

– Точно, – резко проговорил он.

– Что ж, по крайней мере, теперь ты увидишься с ними за игральным столом только через месяц. Двадцатого июля. Не забудь пометить у себя в записной книжке.

– Ладно.

– Я уже отметила у себя в календаре. Так уж выходит, что сегодня не мой день. И тебе не пришлось бы думать, как бы пораньше закончить игру.

– Я же сказал – ладно! Так что хватит!

– А если не хватит? – воскликнула она.

Он сжал кулаки.

– Говорю же, заткнись!

– Ух ты! Что, ударишь меня? Неужели не сдержишься и дашь волю рукам? Что ж, давай! Или, может, сперва подумаешь о последствиях?

С трудом, но все же он себя сдержал. В нем взыграла отцовская натура. Он видел – и не раз, – как его отец избивал мать, и за это проклинал старика. Сейчас он понимал: между безрассудной, бессознательной реакцией и осознанием того, к чему все это приведет, пролегает тонкая грань. Слова можно взять обратно, а ссоры – сгладить. Она, наверное, попробует подтрунить над его выдержкой, но, как только он потеряет самообладание и поднимет на нее руку, это будет конец.

– Ты же знаешь, я бы никогда тебя не ударил.

– А ведь хотел.

– Мало ли чего я хотел, так ведь не сделал же. Так что не надо вынуждать меня к действиям, если не знаешь, чем они могут обернуться.

Она вызывающе посмотрела на него, но тотчас опустила глаза – на них навернулись слезы.

– Хочешь наорать на меня?

– Да, хочу.

– У тебя незаслуженное преимущество.

– Так почему же не наорешь? Покричишь – глядишь, полегчает.

– Не хочу. Если думаешь, что можешь вынудить меня, напрасно надеешься. Этот урок однажды преподал мне мой старик, и я его хорошо усвоил. С твоего позволения, пойду приму душ перед обедом. Холодный такой, чтобы поостыть.

Телефон зазвонил, когда он выбирался из ванны, – трубку сняла Карен.

– Это Макс Прагер, – крикнула она. – Сказать ему, что ты перезвонишь?

– Нет, мне надо с ним поговорить. – Он вышел из ванной, замотанный в банное полотенце, и взял трубку. – Алло, Макс! Ну, что там у вас стряслось?

– Прости, не смог позвонить тебе, когда ты был в Центре, – сказал Макс. – У нас случилась небольшая авария – так, пустяки, – и мне пришлось задержаться. Заеду за тобой завтра.

– А что там насчет твоего геройства?

– Кто тебе такое сказал?

– Земля слухами полнится. Вот я и говорю, это правда? Есть хоть какой-нибудь шанс, что это дерьмо не распространится?

Последовала короткая тишина. Потом Прагер продолжал:

– Послушай, Барни, я же сказал – дело пустячное. Небольшая утечка, принимали меры безопасности – в общем, все по предписаниям.