– Надеюсь, они воздадут старику по заслугам, – сказал Барни. – А то он уж больно огорчился, когда его обошли с повышением какие-то кандидаты-технари.

– Так вот, значит, чье геройство вы обсуждали по телефону. А про радиоактивность ты не сказал ни слова. Всегда что-то от меня скрываешь.

– Да ничего я не скрываю. Дело-то пустячное. Да и пугать тебя не хотелось.

– А не опасно ли теперь с ним общаться? Он ведь радиоактивный?

– Думаешь, стал бы президент «Нэшнл-Моторс» жать ему руку, если б так оно и было?

– Барни, а тебе обязательно с ним ездить?

– Ну конечно. Смотри! Тут дело вот в чем. Ты же не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит вокруг. Такие вещи определяются. Эту заразу легко выявить и измерить; у них там полно всяких приборов, и они знают обо всех уровнях безопасности. Он никогда не стал бы подвозить меня на работу как обычно, будь это хоть сколько-нибудь опасно.

– Ну, не знаю. Они не все тебе говорят. Раньше я и понятия не имела, что здесь творится. Думала, такое бывает только на атомных станциях, но ведь там все загерметизировано и защищено.

– Да точно тебе говорю, нет теперь никакой опасности. Уж такие бывалые технологи, как Макс Прагер, знают, что делают и когда нужно принимать должные меры предосторожности.

– Да, но, несмотря на все их меры, произошла беда, – заметила она. И тут же съязвила: – Вы, мужики, уж точно знаете, когда нужно принимать должные меры предосторожности, так ведь?

– И что ты хочешь этим сказать?

Она отвернулась.

– Да ничего я не хочу, и хватит об этом.

– О господи, могу я хоть раз уехать утром из этого дома без скандала? Послушай, я не понимаю, что сделал не так, а времени разбираться нет. Он вот-вот заедет за мной. Если я дал маху, извини.

Она неохотно позволила ему себя поцеловать в щеку – он кивнул.

– Премного благодарен, хотя увидимся не скоро, ведь еще целый день впереди.

– Ну как тебе в обличье героя?

– Ой, ты же знаешь эти телевизионные штучки.

Впрочем, ему явно хотелось поговорить об этом.

– Ты обещал рассказать, что там у вас стряслось.

– Тебе и правда хочется это послушать?

Когда Барни кивнул, Прагер, похоже, обрадовался. Ему нравилось болтать, когда он был за рулем.

– Ох уж мне эта чертова авария. Ничего такого раньше со мной не случалось.

– Прости, пока ты еще не начал… Я одно не пойму. С каких это пор в «Нэшнл-Моторс» стали использовать радиоактивные вещества?

– Это изотопы. Служат индикаторами. Мягкое гамма-излучение используется в самых разных вещах: от слежения за расходом краски и ее консистенции на кузове до проверки на наличие трещин на отливках – радиография.

– Никогда не знал этого раньше. Валяй дальше.

– Так вот, я прихватил с собой нашего новенького лаборанта в «горячую» лабораторию. Это своего рода двойное помещение – горячая камера и две освинцованные перегородки, а между ними органы управления, с которыми мы и работаем. Таким образом, мы оказываемся как бы внутри сандвича: от горячей камеры нас отделяет одна перегородка, а от аварийного выхода другая, так что выбраться оттуда можно только по лестнице.