Если бы меня попросили найти место, где бы можно было спрятать убийцу, я бы едва ли рекомендовала это. Но что поделаешь…

«Убийца! Убийца!» – голос из поезда продолжал звенеть у меня за спиной.

В окружавшей меня толпе сбитые с толку люди уже начали обращать внимание на шум и пытались понять, насколько серьезные последствия это могло иметь для каждого из них. На моих ногах оказалась пара удобной обуви. Я побежала.

Торговый центр «Севахир» – привлекательный, как известняк, романтичный, как герпес, – мог бы находиться в любой точке мира. Выложенный белой плиткой пол и стеклянные потолки, правильные геометрические формы балконов и этажей, покрытые фальшивым золотом колонны. Среди названий магазинов и кафе преобладали «Адидас» и «Селфриджес», «Мазеркэйр» и «Дебенхамс», «Старбакс» и «Макдоналдс». Единственная уступка местной культуре – кофте-бургеры и мороженое с яблоками и корицей в пластмассовых стаканчиках. Видеокамеры внутреннего наблюдения вдоль стен медленно поворачивались, отслеживая группы подозрительного вида подростков в мешковатых брюках, мамочек на высоких каблуках, толкавших перед собой прогулочные коляски, заполненные сумками с покупками (дети были заранее оставлены на попечение нянюшек), и посетителей косметических салонов. Во всем этом ощущалось столько же мусульманского, как в тушеных свиных ножках под сливочным соусом, хотя появлялись и матери семейств в традиционных черных хиджабах, держа детей затянутыми в перчатки руками. Они приехали сюда отведать халяльной пиццы в «Пицца-хат» или присмотреть новую насадку для душа.

Но где-то позади уже завывали полицейские сирены, а потому я натянула бейсболку поглубже, расправила плечи и снова нырнула в толпу.

Глава 5

Мое тело.

Его владелец, кем бы он ни был, считал, вероятно, естественным, когда кожа на лопатках туго натянута. Других ощущений он попросту не знал и не имел опыта для сравнения. Его ровесники, если бы их спросили, каковы ощущения в плечах, ответили бы наверняка одинаково: нормальные.

Вот и я чувствую себя нормально. Я остаюсь собой.

Появись у меня возможность поговорить с убийцей, в теле которого я находилась, пришлось бы информировать его об ошибке в самоощущении.

Я направилась в сторону туалетов и по привычке зашла сначала в женский. Первые несколько минут всегда самые трудные.

Я сидела за закрытой дверью кабинки мужского туалета и осматривала карманы убийцы. Обнаружилось четыре предмета. Выключенный мобильный телефон, пистолет в наплечной кобуре, пятьсот турецких лир и ключ от взятой напрокат машины. Больше ничего – ни даже обертки от шоколадного батончика.

Улик немного, но что можно сказать о молодом мужчине, который носит при себе пистолет, не имея даже обыкновенного бумажника? Главный вывод, приходивший в голову, сводился к следующему: он, скорее всего, наемный убийца. То есть это я – наемный убийца. Подосланный кем-то, несомненно, чтобы разделаться со мной. Но все же умерла не я, а Жозефина.

Я сидела и прикидывала способы, как убить это тело. Использовать яд оказалось бы в данном случае легче, чем нож. Обычная передозировка чего-то крайне токсичного, и еще до того, как накатил бы первый приступ боли, меня бы уже не было. Я превратилась бы в совершенно постороннего человека, наблюдающего за убийцей, дожидающегося его смерти.

Я включила мобильный телефон. Никаких номеров в списке контактов. Трубка казалась дешевой, купленной с мелкого лотка. Я уже хотела снова выключить телефон, когда пришло сообщение. Всего одно слово: Цирцея.

Я на секунду задумалась, но все же нажала на кнопку отключения, вынула из телефона батарейку и положила все это в карман.