— Ювеналий? — переспросила она, вскинув брови.

— Не думаю, что он здесь, — вмешался парень в футболке, кинув взгляд на график, висящий возле коммутатора. — Нет, сегодня Юви нет.

— А какая у него фамилия? — поинтересовался Билл Хилл. — Я запамятовал.

— Я не знаю, никогда не слышала его фамилию, — ответила девушка.

— Вы член нашей организации? — спросил парень.

— Нет. Я познакомился с Ювеналием у Элвина Уоррела, который находился у вас на излечении.

Молодой человек кивнул, но промолчал. Билл Хилл облокотился на стойку. Эти двое дежурных производили впечатление отзывчивых и дружелюбных, но для них он был чужим. Быть «своим» здесь означало быть алкоголиком.

Он обратился к ним с просьбой пригласить для беседы отца Квинна. Все дело в том, пояснил он, что его знакомый Элвин Уоррел проходил здесь курс лечения, но снова запил.

Молодой человек обратился к кому-то по коммутатору с поручением разыскать отца Квинна и попросить его спуститься в приемную для посетителей.

Билл Хилл вошел в приемную для посетителей, подошел к окну. На противоположной стороне улицы возвышалась пивоварня — сооружение из красного кирпича, с огромным фирменным слоганом, освещаемым по вечерам красной подсветкой — чтобы видели все алкоголики! — который гласил: «Наше пиво мгновенно утоляет жажду». Билл Хилл покачал головой.

В приемной было душно и жарко — кондиционеры отсутствовали. Билл Хилл был в полосатой спортивной рубашке, кремово-желтых брюках и белых мокасинах. Хорошо, что не надел костюм, подумал он.

Отец Квинн появился в зелено-белом тренировочном костюме и кроссовках.

Кивнув в сторону пивоварни, Билл Хилл спросил с улыбкой, чем является для пациентов слоган пивоварни — искушением или предостережением. Хотелось завязать легкий и непринужденный разговор.

— Алкоголики, находящиеся здесь на излечении, знают, что у них есть возможность умереть, либо закончить жизнь в психушке, либо бросить пить. Они должны сделать выбор, — отчеканил отец Квинн.

Лишенной всякой натянутости беседы не получилось.

— Думаю, единственная проблема, которая заботит Элвина, — это сделать выбор между виски марки «Эрли таймс» и «Джим Бим», — парировал Билл Хилл.

Отец Квинн отвернул рукав и посмотрел на часы.

— Беда Элвина в том, что он знает о своей алкогольной зависимости, но еще не ударился с силой о самое дно, чтобы почувствовать это в полной мере, — отбил пас отец Квинн.

— Но зато он наносит достаточно сильные удары окружающим у себя дома, — навесил Билл Хилл. Поняв, что его не собираются пригласить присесть, он опустился в кресло. — Вы знаете Вирджинию, отец Квинн?

Отец Квинн продолжал стоять, в своем зелено-белом тренировочном костюме, и теперь смотрел на него сверху вниз.

Забавно! Священник, похоже, спортсмен… Возможно, он жалкий гомик, однако наверняка весьма информированный, со своими свисающими на уши седеющими волосами и проницательным взглядом человека, который с ходу сечет, когда ты под парами гонишь пургу.

— Конечно! Вирджиния сюда наведывалась… — сказал отец Квинн, вскинув подбородок.

Билл Хилл мгновенно увидел на нем шрам. Ха! А ведь отец Квинн хоккеист… Однажды ему вмазали шайбой, а «Крылатые отцы» — неслабая команда.

Подумать, какая встреча! Отец Квинн — частый гость на спортивном телеканале.

— Она, кажется, играла на органе в вашей церкви? — добавил Квинн.

Видали? Этот отец Квинн весьма осведомлен.

— Да, — кивнул Билл Хилл.