— Ну, значит, пробуем, — решила Антонина. Она направилась к трапу, затем махнула рукой в сторону Усанаса. — Несомненно, аквабе ценцен пожелает остаться на борту во время испытаний, наблюдая за каждым этапом операции острым взглядом охотника.

Усанас воздержался от комментариев в адрес Антонины, поспешив побыстрее убраться с корабля. Он просто ловко поднял ее на руки. С женщиной на руках он и спустился на причал.

Довольно странно, но Эзана решил остаться. Конечно, в дальнейшем он станет утверждать, что сделал это для поддержания репутации аксумских моряков. Решительных и бесстрашных, как львы. Но, на самом деле, аксумскому главнокомандующему было попросту любопытно. И он-то как раз недостаточно много охотился, чтобы понять, как абсурдна идея приручить львицу.

Как только «Феодора-Победительница» подошла на нужное расстояние, Иоанн приказал старшему оружейному мастеру Эйсебию зарядить новую пушку. Для этого потребовалось определенное время, поскольку «пушка» в большей мере походила на примитивный насос, чем на что-либо другое. Она было в равной степени капризной и смертельно опасной. Но достаточно скоро пушка изрыгнула первые языки пламени, ударившее по судну-мишени.

Через несколько секунд корпус грузового корабля превратился в огромный костер. Иоанн Родосский забегал по палубе «Феодоры-Победительницы», что-то злорадно выкрикивая и делая в направлении Усанаса жесты, казавшиеся на расстоянии очень неприличными. А через несколько минут он уже помогал Эйсебию и членам экипажа засыпать песком из амфор те участки корабля, которые загорелись от последних плевков стреляющей огнем пушки.

Менандр вздохнул. «Сказать Иоанну» было равносильно отдаче приказов капризному хищнику. Безопаснее всего баловаться чем-то подобным, держась от последнего на разумном расстоянии, а еще лучше, если кто-нибудь сделает это за тебя.

Усанас фыркнул.

— Ручная львица!

— Может, мел? — весело предложил Иоанн. Он стоял на причале, уперев руки в боки, и спокойно обозревал окрестности. — Где-то здесь наверняка должен быть мел. Кстати, морская соль тоже может подойти. Ее-то в Харке хоть отбавляй. И — кто знает? Может, сухое верблюжье дерьмо? Чего-чего, а этого точно переизбыток!

Антонина оставила этот вопрос на его усмотрение. Ее уже окружила небольшая толпа римских офицеров и персидских чиновников, каждый из которых требовал ее внимания для решения неотложных вопросов. Решая по мере сил их проблемы, Антонина оставалась невозмутимой и лишь отдавала необходимые приказы. К этому времени она умудрилась стать довольно сведущей в военном деле и давно выучила одну из главных аксиом войны: любители изучают тактику, профессионалы занимаются вопросами снабжения.

— Мы обязательно должны решать вопросы поставки фуража верблюдам? — устало спросила она, наливая вина в кубок.

— Сегодня вечером?

Менандр робко поглядел на женщину.

— Ну… На самом деле, нет. Это может подождать. Дело не в том, что наблюдается недостаток арабов, готовых нам его поставлять…

Менандр сидел на краешке стула напротив дивана, на котором возлежала Антонина. Он нахмурился.

— Просто… проклятые торгаши! Всегда приходится тратить дополнительное время, чтобы поторговаться с этими арабами!

На секунду он стал настоящим фракийцем:

— Не лучше греков!

Антонина улыбнулась. Затем, насладившись первым глотком вина и вопросительно посмотрев на Эзану и Усанаса, которые возлежали на соседних диванах — они-то не собирались сидеть на жестких стульях, — она пробормотала:

— А разве у тебя нет других неотложных дел сегодня вечером, Менандр?

Римский офицер покраснел.