— Можно мне войти?

Он нахмурился еще сильнее.

И вдруг из гостиной послышался голос:

— Налить тебе чего-нибудь выпить, дорогой?

Голос Джун!

Так вот чей это запах… Это же духи миссис Томпсон! Именно их она почувствовала утром, когда Джеф не впустил ее в квартиру. И вот опять… после всего, что произошло сегодня!

У Катрин остановилось сердце, руки похолодели. Глядя на Джефа невидящими глазами, она выкрикнула:

— Значит, ты все же не смог подождать месяц?

От мучительной боли невозможно было вздохнуть. Всю себя отдать ему, а взамен… Что же он сделал с ней? Попросту самоутвердился? Удовлетворил свою похоть?

Лицо Джефа окаменело. Он протянул к ней руки.

Но Катрин отшатнулась и, резко повернувшись, бросилась к лифту.

— Катрин…

Голос полоснул по сердцу — жесткий, требовательный. Она шагнула в кабину лифта. Хотелось только одного — поскорее исчезнуть отсюда. Невыносимо так унижаться в глазах торжествующе-злорадной Джун. Может быть, сама виновата, что Томпсон вернулся к Джун… Впрочем, сейчас ему нет оправданий. Так поступить после того, что было сегодня утром!..

Джеф не дал дверям лифта закрыться и заслонил ладонью кнопку, чтобы нельзя было ее нажать. Он тяжело дышал, глаза горели гневом.

— Будь я проклят, если позволю тебе еще раз навесить на меня фальшивые обвинения! Я не Гордон! Эта женщина в гостиной — моя бывшая жена. Джун всех мужчин называет «дорогой». Так принято в мире, где она живет.

Слезы растерянности и смущения хлынули из глаз Катрин.

— Но она… ты…

— Прошу тебя, вернемся и поговорим спокойно. Для начала я хочу, чтобы ты познакомилась с ней.

Душевное смятение не помешало понять: его гнев — это гнев несправедливо обиженного человека, поставленного к тому же в двусмысленное положение.

Катрин молча смотрела на Джефа. Тот нетерпеливым движением вернул ее из лифта, полный решимости раз и навсегда разрешить конфликт, вызванный взаимным непониманием. Катрин подчинилась и молча последовала за ним. Только этого еще не хватало — встретиться лицом к лицу с Джун! От одной мысли об этом кружилась голова. Хозяин дома закрыл за собой входную дверь и подвел ее к гостиной. На пороге оба остановились.

Джун сидела на высоком стуле перед баром, держа в руке бокал с мартини. Ей явно доставляло удовольствие чувствовать себя хозяйкой, а еще большее — показывать это. Поза, выражение лица, ленивые движения в привычном мире вещей, даже одежда — все работало на образ, который бывшая супруга, тщательно продумав, создавала себе на радость, гостье — к огорчению. На ней была свободная футболка, скорее всего принадлежавшая Джефу волосы всклокочены, как будто человек только что встал с постели и застигнут непрошеной гостьей. Обернувшись, она одарила пару, замершую на пороге комнаты, ослепительной улыбкой. Прямо-таки расцвела. И что же теперь? Надо ответить подобной же улыбкой? Ну уж нет! С какой стати принимать условия чужой игры?

Хозяин прошел вперед, встал между двумя женщинами.

— Катрин, познакомься, это…

— Мы уже познакомились недавно, — оборвала его Джун, поставила стакан на стойку и с очаровательной простотой соскользнула со стула. Потянулась — грациозно, как кошка, тонкая ткань футболки подчеркнула линии тела.

Джеф нахмурился.

— Ты не говорила мне, что вы встречались.

Та повела плечами, шагнула к мужчине, выбросив вперед руки, будто заготовив объятие.

— Дорогой, мой рассказ ничем бы тебя не обрадовал. Единственное, что миссис Гайс сказала справедливого о тебе, так это то, что ты не жаден к деньгам. Зато я… — завершив запланированное объятие, женщина прижалась к мужскому торсу, — прямо-таки превозносила твои многочисленные достоинства, которые, чего уж лукавить, я очень ценю.