Немного погодя Присцилла, следуя инструкциям, пригласила гостей прогуляться по саду. В этом заключалась хитрость Элизабет Рутерфорд, стремящейся подтолкнуть дочку к принцу в обстановке уединения.

Но, к великому удивлению и радости девушки, Стефано кивнул в сторону секретаря:

– Пьетро у нас большой любитель садов. Пусть лучше он идет.

Присцилла метнула на матушку извиняющийся взгляд, хотя на самом деле готова была упасть к ее ногам и завопить от радости.

Услышав приказание, Пьетро со злостью зыркнул на своего хозяина, но тем не менее повиновался и молча проследовал за Присциллой в сад, где между пышными клумбами извивалась мощеная дорожка.

Догадываясь, что неожиданного спутника вовсе не интересуют цветы, Присцилла повела его к смотровой вышке, откуда открывался живописный вид на озеро Вашингтон. Прохладный ветерок развевал ее волосы. По глади озера скользили разноцветные парусники, уносясь куда-то к горизонту.

– Если вы не против, можно посидеть здесь и подождать, – вежливо предложила она.

– Подождать?

– Я же знаю, вас не интересует мой сад. Могу только гадать, почему принц велел вам пойти со мной, хотя вам так явно этого не хотелось. – Было горько говорить, но она взяла себя в руки и добавила: – Вам не хотелось бы тратить на меня время.

Он секунду помолчал, словно взвешивая услышанное.

– Это не совсем так, Присцилла.

Девушке снова понравилось, как он произнес ее имя: оно будто услаждало его вкус – как изысканные деликатесы, поданные к кофе. Она даже на секунду прикрыла глаза, пытаясь подольше удержать в себе его чудесный голос.

– Если хотите, я уйду.

– Не уходите.

Лучше этих слов Присцилла еще ничего не слышала. Ей не верилось в это счастье – просто сидеть рядом с Пьетро в озаряемой солнцем беседке над озером.

– Я вас не понимаю, – сказала она, глядя прямо ему в лицо. – Либо я вам настолько отвратительна, что вы сожалеете о каждой минуте, проведенной насильно в моем обществе, либо…

Пьетро вдруг разразился хохотом.

– …либо, – закончила она с улыбкой, – я нравлюсь вам гораздо больше, чем вы предполагаете.

Его смех стих так же внезапно, как и начался.

– Вы не могли бы меня поцеловать? – неожиданно для себя спросила Присцилла.

Вскочив со скамейки, Пьетро попятился от нее, будто ему предложили совершить гнусное преступление.

Но она лишь тихо засмеялась и тряхнула головой.

– Может, поцеловав меня, вы наконец разберетесь в своих чувствах?

Он заметался, словно леопард, и принялся мерить беседку огромными шагами. Засунув руки глубоко в карманы, он не осмеливался даже взглянуть в ее сторону.

– Это… необязательно.

Присцилла медленно поднялась со скамьи и подошла к нему. Пьетро был гораздо выше ее, так что, ловя его взгляд, девушке пришлось встать на цыпочки. Чтобы не упасть, она уперлась ладонями в грудь оцепеневшего молодого человека.

– У вас сердце стучит, словно мотор.

Пьетро ничего не ответил, но не остранился от нее. На его лице можно было заметить битву противоположных чувств, однако верх одерживала сильная воля.

Не почувствовав сопротивления, Присцилла закрыла глаза и сцепила руки у него на шее. Едва дыша, она дотронулась губами до его рта.

Поцелуй оказался столь нежным, что скорее напоминал легкое прикосновение, чем порыв страсти.

Оторвавшись от его губ, Присцилла моргнула, отняла руки и опустилась на всю стопу. Однако в этот момент Пьетро сам слегка приподнял ее.