– Благодарю вас, – негромко сказал Пьетро.

Она подошла к автомобилю и забралась на переднее сиденье. Легкая шифоновая юбка вспорхнула вверх и на мгновение оголила колени. Пришлось срочно собирать ее в охапку. Она чувствовала себя точно чертик в табакерке, который выскакивает, едва открывается крышка.

Пьетро уселся рядом и с трудом отыскал рычаг скоростей в пышных складках юбки. Присцилле было не по себе.

Наконец Пьетро завел мотор. Остановившись на первом светофоре, он повернулся и посмотрел на нее. Присцилла почувствовала это, но не могла разглядеть лица из-за облака шифона.

Кто засмеялся первый – непонятно, но уже через секунду оба покатывались со смеху. В целях безопасности Пьетро пришлось съехать на обочину шоссе. Однако вскоре веселье стихло, и снова воцарилось молчание.

– Вы так прекрасны, – после паузы сказал Пьетро и искренне добавил: – Но это платье вам совсем не идет.

Присцилла не сомневалась в этом с самого начала. Ее мать постаралась разодеть ее с целью убедить принца, что лучшей жены ему не сыскать.

– Я вас не обидел? – спросил Пьетро.

– Конечно, нет, – уверила его Присцилла.

Ей показалось, что Пьетро хочет сказать что-то еще, однако он промолчал. Когда поток машин схлынул, Пьетро снова выехал на шоссе.

Теперь Присцилла уже не чувствовала себя неловко.

– Вы… вы сказали, что хотите поговорить со мной, – напомнила она, решив, что сейчас для этого самое время.

Прежде чем ответить, он снова помолчал.

– Позже.

Ей не понравилось, что он произнес это слово таким повелительным тоном. Можно подумать, что он один имеет право ставить условия и назначать время, когда и что делать.

– Почему? – требовательно спросила она.

– Потому что сейчас я очень рассержен.

– На меня?

– Нет, нет… – Его голос звучал значительно мягче. – На вас, Присцилла, никогда. Никогда…

Но на этот раз она не будет такой сговорчивой. Присутствие этого человека смущало ее все сильнее.

– Тогда на кого же?

Поколебавшись, Пьетро ответил:

– На принца Стефано.

Она изумленно взметнула брови.

– Но почему?

– Вам не понять.

– Я постараюсь.

– Нет, нет, любимая. Это все очень сложно, и лучше об этом не говорить.

Что он сказал? Любимая? Не далее как сегодня днем оттолкнул ее, да так, что она до сих пор не может оправиться от шока и унижения. А сейчас говорит ей самое нежное из всех ласковых слов!

Не желая получить новый удар, Присцилла прикусила губу и ушла в себя.

Теперь единственным звуком, царящим в машине, был шум мотора. Гнетущая неловкость заполняла все пространство салона. Присцилла чувствовала, что Пьетро смотрит на нее в темноте.

– Прошу вас, не сердитесь! – вдруг взмолился он. – Я этого просто не вынесу.

– Тогда не называйте меня своей любимой, – гневно отпарировала девушка. Ее голос дрожал от невыплаканных слез.

При первой возможности Пьетро снова съехал к обочине и остановил машину. Некоторое время он сидел молча, обеими руками вцепившись в руль. Потом из его груди вырвался глубокий вздох.

– Я хочу поцеловать вас, Присцилла.

Она широко распахнула глаза, словно сомневаясь, верно ли его расслышала.

– Поцеловать меня? – (Судя по его тону, именно этого ему хотелось меньше всего.) – Почему?

– Потому что я просто не могу сдержаться.

– Но ведь раньше вы говорили…

– Забудьте все, что я говорил раньше. – Он выключил мотор и повернулся к ней.