Волосы на затылке встают дыбом. А мои ладони начинают потеть. Это то чувство, когда оказываешься на первом холме на американских горках. Тик, тик, тик…

– Что вы хотите этим сказать? Если Генри и я попадем в какую-нибудь катастрофу, всегда есть кузен Маркус.

– Кузен Маркус слабоумный. Он женат на слабоумной. А его дети дважды проклятые недоумки. Они никогда не будут править этой страной.

Она поправляет свое жемчужное ожерелье и вздергивает нос.

– В парламенте ходят разговоры об изменении церемониального суверенитета.

– Они всегда о чем-то говорят.

– Не сейчас, – резко обрывает она. – Это другое. Они держатся за торговое законодательство, безработица растет, зарплаты падают.

Она стучит по экрану.

– Эти заголовки не помогают. Людей больше волнует еда на столах, в то время как их принц прыгает из одного роскошного отеля в другой. Мы должны дать прессе какой-то позитивный репортаж. Мы должны дать людям праздник. И мы должны показать парламенту, что с нами лучше дружить, или мы будем контролировать их.

Я киваю, соглашаясь. Как глупый мотылек, хлопаю крыльями в сторону пламени.

– А как насчет Дня гордости? Мы могли бы открыть бальный зал для посетителей, устроить парад? – предлагаю я. – Люди любят такие вещи.

– Я думала о кое-чем… большем. О чем-то, что захватит внимание всего мира. Событие века, – произносит она, одновременно постукивая пальцами по подбородку.

Ее глаза блестят, как у палача перед тем, как опустить топор.

И топор опускается.

– Свадьба века.

2

Николас

Все мое тело застыло. И, думаю, органы тоже перестали работать. Мой голос груб, с бессмысленной, нелогичной надеждой я спрашиваю:

– Тетя Мириам снова выходит замуж?

Королева складывает руки на столе. Плохой знак. Это подсказка, говорящая о том, что все, что она решила в своей голове, не сможет разрушить даже ураганный ветер.

– Когда ты был мальчиком, я пообещала твоей матери, что дам тебе возможность выбрать себе жену, как твой отец выбрал ее. Я смотрела и ждала, а сейчас я больше не могу ждать. Твоя семья нуждается в тебе; твоя страна нуждается в тебе. Поэтому ты должен будешь объявить имя своей невесты на пресс-конференции… в конце лета.

Ее заявление шокирует меня, и я вскакиваю на ноги.

– Это всего лишь через пять чертовых месяцев!

Она пожимает плечами.

– Я хотела дать тебе тридцать дней. Ты можешь поблагодарить своего дедушку, он уговорил меня дать тебе больше времени.

Она имеет в виду портрет, висящий напротив нее на стене. Мой дедушка умер десять лет назад.

– Может, вам лучше меньше концентрироваться на моей личной жизни и больше переживать о прессе, которая может узнать, что вы говорите с портретами.

Сейчас ее руки тоже находятся на столе, и она наклоняется ко мне.

– И это один портрет – не хами мне, Ники.

– Ничего не могу поделать, – многозначительно смотрю на нее. – Я учился у лучших.

Она игнорирует этот выпад.

– Я составлю список имен подходящих молодых леди – кого-то ты знаешь, а с кем-то незнаком. Это наш лучший курс действий, если ты не дашь мне повода думать иначе.

И у меня ничего нет. Мое остроумие покидает меня так быстро, что в моей голове остается лишь след от пыли. Потому что договорные отношения – это мудро, она права – королевская свадьба убьет двух зайцев сразу. Но зайцам плевать, что правильно, они просто увидят, как камень полетит в их головы.

– Я не хочу жениться.

Она пожимает плечами.