— Дай мне твою руку! — закричала она. — Что с тобой случилось?

Он снова взгромоздился на сиденье и, ухватившись за резьбу, сильно оттолкнулся здоровой ногой. Мгновение он висел на руках и пытался перекинуть свое тело на крышу кафедры.

И тут он почувствовал ее руки, крепко ухватившие его. Она тащила его с такой силой, какую он никогда не предполагал в женщине.

Этот ее рывок вверх дал ему необходимый дюйм. Он поставил колено на верх кафедры, подтянул за ним второе. А затем оказался наверху, тяжело дыша ободранным горлом.

— Торопись! — Руки Ли ощупью искали его. — Сюда… Здесь окно.

Он перебрался через перила и, спотыкаясь, пошел за ней. Она уже высовывалась из открытого окна. Перекинув ноги через подоконник, Ли спрыгнула вниз. Эс-Ти выглянул наружу и с облегчением увидел, что до земли только два ярда.

Перекинув раненую ногу через подоконник, он осторожно спустился в сорняки, держась за ноющее бедро, и жадными глотками глубоко втягивал в себя сладкий чистый воздух и не мог надышаться.

Ли вцепилась ему в руку и тащила за собой:

— Скорее пойдем отсюда… надо уйти от дома!

Он позволил ей тащить себя, кашляющего и спотыкающегося в холодном мраке. Когда его движение выровнялось, он выпрямился, ощупью нашел ее плечи, схватил обеими руками ее лицо и поцеловал.

К его удивлению, она зарылась пальцами в его волосах и вернула ему поцелуй, возвращая ему такой же вкус сажи и крови, прижимаясь к его обожженному телу, пока он чуть не свалился, потеряв равновесие от силы этого поцелуя. Он отчаянно сжимал ее плечи, как вдруг она вырвалась.

— Я знала, что ты придешь, — сказала она и отвернулась, глядя во мрак.

Эс-Ти сквозь дым смотрел на нее и улыбался. Он откинулся назад, запрокинул лицо в небо и испустил вопль радости.

— Ты что, сошел с ума? — крикнула она из темноты. — Пойдем в безопасное место!

Глава 24

Эс-Ти дотянул только до деревьев на краю разросшегося сада. Схватившись за ствол одного из деревьев, он прислонился к коре:

— Сядем. Должен… отдохнуть.

Раненая нога подломилась. Он обхватил дерево рукой и сполз на колени.

Ли сжалась в комок около него. Он видел только часть ее лица, освещенного желтым светом пожара.

Она отвела его руку с ноги и склонилась над раной. Затем без единого слова развязала галстук, свободно болтавшийся у него на шее, и завязала им рану. Эс-Ти стиснул зубы, чтобы не застонать. Очень болел укол шпаги, но больше всего мучила обожженная кожа. Всюду, где одежда касалась его, казалось, были ожоги. Прикосновение холодного воздуха к лицу и рукам было ледяным.

— Ты не сказал мне, что ранен, — прошептала она. — Невозможный Сеньор!

— Ранен? — повторил он скрежещущим голосом. — Вареным ракам было лучше.

— В каком месте у тебя ожоги?

Он поднял руку и повернул ее. Запах сгоревшей шерсти смешался со сладким запахом древесного дыма.

— Хуже, по-моему, ладонь.

— Где твой нож? Мне надо будет срезать твою перчатку.

Прежде чем он успел что-то сказать, она нащупала у него на поясе стилет. Эс-Ти тяжело дышал, стиснув зубы, когда она разрезала шерсть на тыльной стороне руки и начала, как кожуру, снимать остатки перчатки с ладони. Его пронзила невольная дрожь.

— Ляг на землю, — произнесла она. — У тебя голова не кружится?

— Со мной все в порядке, — проговорил он, но было чертовски приятно позволить ей делать всю работу, поддерживать его плечи, пока он опускался на землю.

— Колокола звонят? — пробормотал он, вздрагивая, когда она возобновила свои попытки очистить его руку от сгоревших остатков перчатки.