— Не знаю, — сказала она.

— У тебя есть какая-нибудь семья?

— Двоюродная сестра. В Лондоне.

— Как ее зовут?

— Клара Пэттон.

— Езжай туда, — сказал он. — Я найду тебя.

— Зачем? — спросила она.

«Потому что я жить не могу без тебя. Потому что я люблю тебя. Потому что не может все так кончиться». Но сказать всего этого он не мог. Он вдруг возненавидел все эти лживые фразы, которые говорил столько раз в жизни.

— Я должен это сделать, — яростно ответил он.

— Глупый, — Голос ее почти не был слышен за шумом огня.

— Я должен найти тебя снова. Я не отпущу тебя… Не могу… Это невозможно. — Он говорил беспорядочно. — Мой отъезд. Теперь. Именно так. Я что-то придумаю.

— Что? — В ее голосе звучала странная нота. — Какой-нибудь особый сигнал? Две свечи на окне, когда будет безопасно встретиться в саду?

Будущее открылось перед ним, как пропасть. Он чувствовал, что тонет, беспомощный, ошеломленный тем, как плеснула она это ведро ледяной воды в его обгорелое лицо. Он все это видел, он все это так прекрасно знал, эти свидания в саду. Однако теперь радостное волнение имело горьковатый привкус, романтическое приключение превратилось в наказание.

— Нет, не так, — сказал он. — Так не будет никогда. Это не для нас.

— А тогда как?

Он сжал правую руку в кулак. Почувствовал ожог.

— Солнышко… пропади все пропадом…

Плотная волна дыма плыла к ним. Эс-Ти зажмурился от едкой хмари. Приступ кашля снова согнул его вдвое. Отдышавшись, он увидел, как устанавливали около здания пожарную помпу. Команда мужчин направила колеблющуюся водяную струю в окно, а остальные таскали ведра, заполняя пустеющий резервуар.

— Слишком поздно, — произнесла Ли, вытерев рукавом глаза.

— Они могут… может быть… спасти крылья, — с трудом выговорил он, комок стоял в его измученном горле.

Она пожала плечами.

— Не имеет значения. Все это ушло в прошлое.

— Ли…

Теперь в свете зарева он хорошо мог ее разглядеть: снова у нее был этот выжидающий вид, немного приподнятый подбородок, слегка приоткрытый рот.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Ты запомнишь это?

Выражение ожидания исчезло. Она печально улыбнулась.

— Я запомню, что ты это сказал.

— Я говорю правду. — Голос его сорвался.

Подняв ведро с водой, она собралась уходить. Паника охватила его. Он схватил ее за руку:

— Ты поедешь к своей кузине?

Она подняла на него глаза. Не с ожиданием, не с вопросом, не несчастные, признавшие поражение. Ее взгляд был как блеск сабли.

— Не уверена.

Он выдержал ее взгляд, отказываясь сдаться, признать поражение, назвать это концом.

— Тогда куда ты еще можешь поехать?

— С тобой.

Она произнесла это просто. Очень тихо.

Среди рева огня и дымного марева, жары и едкого запаха и горького вкуса он нашел то, что ускользало от него всю жизнь. И пришло. Как порядок, ничем не украшенное, без ленточек и побрякушек, без маскировки и ненужных мелочей.

Она не сказала, что любит его. Ей не надо было это говорить. Двумя словами Ли смирила его.

Она напряженно наблюдала за ним: гордая и суровая, богиня с пламенной душой. Ее взгляд предлагал и требовал одновременно, просил о правде, призывал к честности.

— Я не могу взять тебя с собой.