— Позвольте мне нарисовать вас. Давайте вернемся в мой замок… Я вас напишу такой, как сейчас… при свете луны, на фоне развалин. Вы так прекрасны.

Она покачала головой:

— Нет.

— Вы сводите меня с ума. Вы хотите, чтобы я научил вас обращаться со шпагой? Вернитесь и дайте мне написать ваш портрет, и я обещаю, что буду учить вас.

— Не думаю, что это у вас получится.

— Почему? Потому что я больше не могу драться сам? Моему учителю фехтования было восемьдесят восемь лет, когда я пришел к нему, мисс Страхан, и он сделал из меня хорошего бойца — лучшего из всех.

Да, конечно, это правда: его учитель был лучшим наставником во всей Европе. В его школе Эс-Ти оттачивал свое мастерство.

— Художник и рубака, — задумчиво проговорила она. — Кто вы, монсеньор дю Минюи?

— Я не знаю.

— Простите меня. Я не хотела выпытывать ваши секреты.

— А тут особых секретов нет. Моя мать убежала от мужа и произвела меня на свет по прибытии во Флоренцию. Я почти уверен, что не он был моим отцом. Но дата моего рождения была достаточно убедительна, чтобы он признал меня. А что еще ему оставалось делать? Мой старший брат дрался на восемнадцати дуэлях, каждый раз убивая своего противника, а потом свернул себе шею, выпав из окна борделя. Несомненно, старик молился, чтобы во мне проявился твердый характер. Чего, к несчастью, были полностью лишены остальные члены нашей семьи. Его ждало горькое разочарование. Тем не менее я имею право называть себя достойным английским именем Мейтланд.

— Я думаю, вы специально подчеркиваете, что вы англичанин. Закутываетесь в национальность как в плащ.

— Просто говорю на другом языке. Я не знаю, где мое место и есть ли оно вообще. Мать моя так и не вернулась в Англию. Мы путешествовали. Венеция, Париж, Тулуза, Рим… Жили там, где она могла найти английского джентльмена и вовлечь его в достаточно отчаянные романтические похождения.

— Вы вели не очень размеренную жизнь, — сказала она.

— Это было довольно весело. Старик Мейтланд посылал деньги на обучение меня фехтованию и верховой езде. В своих письмах регулярно сообщал, какие дьявольские унижения он вынужден терпеть из-за нас. Мать жила на деньги своих покровителей. Именно она и очаровала Тьеполо, чтобы он взял меня к себе. Мы отлично подходили друг другу, maman и я.

Ли допила воду из серебряной чашки и собрала остатки еды:

— Отдадим это волку?

— Да. Оставьте одного каплуна на утро. Другого бросьте Немо. Он не возьмет у вас из рук.

Немо прыгнул на упавшую рядом с ним птицу, схватил ее и улегся за спиной Эс-Ти.

— Что вы здесь делаете? — спросила она.

— Здесь? Я пришел вас спасти.

— Здесь, во Франции. Почему вы скрываетесь? Почему вы не в Англии?

— Я не сбежал. Просто… эмигрировал.

— За вашу голову назначена награда.

— Ну и что? Она ждет тринадцать лет. «Ограбление произведено в понедельник мужчиной в черно-белой маске, с вежливыми манерами, говорящим иногда по-французски, ускакавшим на высоком коне, вороном или темно-кауром». Если бы Англия могла похвастаться такой тайной полицией и постоянной армией, как Франция, джентльменам удачи не было бы так привольно. Ни один свободолюбивый англичанин не потерпит такой тирании, как неукоснительное выполнение законов.

— В самом деле? — промолвила она скупо.

— Настоящая угроза исходит от доносчиков и скупщиков краденого. Если не знать, как вести себя с ними, можно глубоко раскаяться. Надо остерегаться также объявлений о розыске преступников.