Салли повернулась и пошла дальше, чуть впереди.

— Том, это мешает нам обоим.

— Знаю.

Я поравнялся с женой и стиснул ее руку, но рука Салли не ответила пожатием.

Вдруг я понял, что плохой муж. А когда-то считал себя прекрасным супругом: обаятельным, нежным, любящим и внимательно относящимся к любым желаниям своей жены.

— Прости меня, Салли. Я так долго пренебрегал тобой. Мне очень больно это сознавать. Я хочу измениться, но сейчас слишком холоден и скрытен. Клянусь, как только мы покинем этот штат, я стану лучше.

— Не собираюсь уезжать отсюда, — решительно возразила Салли. — Я вполне довольна своей жизнью. Это мой дом, моя родина.

— Салли, о чем ты?

То, что делает счастливым тебя, не обязательно принесет счастье мне. Я ведь тоже постоянно думаю и пытаюсь понять, что к чему. В том числе и о наших отношениях. Мне они уже не кажутся столь прекрасными.

— Салли, сейчас неподходящее время для таких вещей.

— После истории с Люком у нас не было подходящего времени, — ответила Салли.

— Все поменялось, — возразил я.

— Есть кое-что, связанное с Люком, о чем ты забыл, Том.

— И что же это?

— Ты забыл его оплакать.

Я смотрел на полосу пляжа, тянущуюся до маяка. Затем перевел взгляд на огни острова Джеймса, сиявшие по другую сторону гавани.

— Твоя печаль не имеет срока давности, — продолжала Салли. — Она непроницаема. Ты полностью отсек меня от своей жизни.

— Может, сменим тему? — спросил я, не особо скрывая злость.

— Тема — это мы с тобой. Просто мне интересно, ты меня еще любишь, Том?

— Совсем недавно я узнал, что моя сестра пыталась покончить с собой! — закричал я.

— Нет, совсем недавно ты узнал, что твоя жена размышляет, любишь ли ты ее, — спокойно заметила Салли.

— Чего ты от меня хочешь?

Я был раздражен, чувствуя желание супруги добраться до запретного уголка моей души.

— Простых слов, — едва сдерживая слезы, ответила жена. — Что-то типа: я люблю тебя, Салли, и не могу прожить без тебя ни единого дня.

Однако в ее глазах и интонации ощущалось нечто иное, куда более мрачное, чем обиды обделенной вниманием женщины.

— Ты недоговариваешь, есть что-то еще, — произнес я.

Салли заплакала, и теперь в ее голосе звучало отчаяние вперемешку с предательством.

— Не что-то еще, Том, а кто-то еще, — выдохнула она.

— Боже милосердный! — завопил я, обращаясь к огням города Айлоф-Палмс. — Сначала Саванна, теперь это!

— Сегодня ты впервые за несколько месяцев на меня посмотрел. Я вынуждена открыть правду о своем романе, может, так мой проклятый муженек заметит, что я живая женщина.

— Господи, Салли. Прошу тебя, остановись, — прошептал я, пятясь назад.

— Мне противно, что приходится делать это сейчас. Хотела дождаться подходящего момента, но… ведь завтра ты уезжаешь.

— Никуда я не поеду.

— Прошу тебя, уезжай, Том. Мне нужно разобраться, насколько все серьезно. И насколько реально. Возможно, я это сделала, чтобы досадить тебе. Но не уверена.

— Могу я знать, кто он?

— Нет. Не сейчас.

— Обещаю, с моей стороны не будет никаких опрометчивых или диких поступков. Во всяком случае, пока я не вернусь из Нью-Йорка. Кто он?

— Доктор Кливленд.