Возле кровати стоял стул, и, подобрав накинутый на плечи белый халат, Трифонов сел подле больного. Ни блокнотов, ни диктофонов он с собой не взял.

— Вам лучше? — спросил посетитель ровным тихим голосом.— Выглядите вы неплохо.

— Да. На днях хочу выписаться. С моими неприятностями некогда валяться по больничным койкам.

— Значит, вы в курсе событий?

— Конечно. Меня навещали Кира и Саул Шестопал. Похоже, я знаю то же, что и все остальные. Вам удалось узнать больше, Александр Иванович?

— Давайте все же начнем с моих вопросов. Вы должны были вылететь в Москву шестого сентября.

— Совершенно верно.

— В своей квартире вы последний раз были пятого. Вызывали слесаря, но он так и не пришел, и вы уехали к своей подруге Кире, где ночевали. А утром?… Что было утром?

— Утром я поехал на совещание в адвокатуру. Оно продлилось до пяти вечера. Потом встретился с Саулом, и мы ужинали в ресторане «Якорь». От шести до восьми вечера. Вдвоем. Он просил меня сделать для него кое-что в Москве. Но это вопросы личного характера. Потом мы вышли на улицу, и он поймал мне такси. Я сел и поехал в аэропорт. По дороге машина сломалась. Я вышел и остановил частника. Попался очень хороший парень, а я уже опаздывал. Потерял время с таксистом. Он говорил, что пустяки, еще пять минут и поедем. Но минуты шли, а мы ни с места. Пришлось воспользоваться услугами частного сектора.

— А почему Шестопал не отвез вас в аэропорт?

— Он торопился на какую-то важную встречу. Мы засиделись в ресторане больше, чем надо.

— Портфель с картиной был при вас целый день?

— Нет, конечно. Из адвокатуры я заехал в свой офис и забрал его, а потом поехал на встречу с Шестопалом.

— Дальше я вашу историю знаю. Вас сразу привезли на ту квартиру, где содержали до освобождения?

— Да. Но без портфеля. А со следующего дня начали надо мной издеваться. Требовали ключи. Но я им не сказал, где они. Ключи я всегда оставляю Кире. Она бы им их не отдала, и с ней бы не церемонились. Поэтому я молчал.

— Сколько человек вы видели, пока сидели прикованным наручниками к батарее?

— Только двоих. Это не люди, а звери…

— Я в курсе. Как вам удалось освободиться?

— Они пришли на квартиру часов в одиннадцать или позже. Веселились. Принесли две коробки с вином и деликатесами. Сели за стол и начали пить, а мне, как собаке, кидали объедки, жир от ветчины, обгоревшую кожу от курицы. Из обрывков фраз я понял, что угощение им преподнес хозяин. Так они его называли. Отмечали окончание какой-то операции. На следующий день им должны были заплатить большие деньги. А меня они обещали отвезти на кладбище. Один из них налил мне воды в миску. И когда он наклонился, то упал. Они были совершенно пьяные, хотя выпили немного. У него выскочил из нагрудного кармана сотовый телефон и упал мне на колени, а не грохнулся об пол, и потому он не услышал, что выронил его. Я тут же прикрыл его полой пиджака. Когда они уснули прямо за столом, я позвонил Шестопалу. У него работают опытные люди. Саул обещал приехать, а мне лечь на пол. Но тут вдруг проснулся один из бандитов. Хорошо что здоровяк, потерявший телефон, а не второй, который все время засовывал мне ствол пистолета в рот и взводил курок. Он бы точно меня прибил. А этот очнулся, будто его иголкой кольнули. Увидев у меня телефон, он вскочил и начал бить меня ногами по голове. Глаза его ничего не видели, будто он наркотиков наглотался. Бил, бил, потом его качнуло назад, он упал на стул и отключился. Следом и я потерял сознание. Дальше я ничего не помню. Несколько раз приходил в сознание, но видел перед собой только капельницу.

— С этим все понятно. Скажите мне, сколько картин вам оставил Константин Володарский перед отъездом в Канаду?

— Двенадцать.