Варя открыла тяжелую дубовую дверь и пропустила Артема вперед.

Огромная комната, уставленная антикварной мебелью и плотно сдвинутыми портьерами на окнах. На столе стоял серебряный пятирожковый подсвечник, горели витые свечи. Даже при теплом искусственном свете лицо пожилой женщины выглядело бледным, словно у восковой фигуры. Совершенно седые волосы, убранные в высокий пучок, отдавали сиреневым отливом, строгое черное

платье подчеркивало белизну кожи. Вглядываясь в нее, Артем подумал, что не такая она уж и старая. Кожа гладкая, глаза ясные. Необычные глаза. Они походили на черные глубокие омуты, но если присмотреться внимательно, то, скорее всего, они были темно-синими. Очень темными, а взгляд, прокалывающий, будто лазерные лучи. Такой женщине трудно лгать.

— Присаживайтесь, Вячеслав Андреевич. Не так я себе представляла нашу встречу, и вы в моем воображении должны были быть совсем другим.

— Мне так же хотелось, чтобы все произошло иначе. Я еще не осознал случившегося в полной мере.— Он сел в предложенное ему кресло.

Они смотрели друг на друга, не отводя взгляда.

— Однажды, лет десять назад, я ехала с Юлей в электричке. Напротив сидела женщина, очень приятная. Она долго наблюдала за Юлей, а потом сказала мне: «Берегите дочку. Ее окружают темные силы. Очень она у вас хрупкая и не в силах сопротивляться обстоятельствам. Не в свое время родилась. И умрет не в свое время. Хорошая девушка, вот только уберечь ее будет очень трудно. Помните об этом». Я так растерялась, что не нашлась с ответом, словно язык прилип к нёбу. Женщина встала и вышла. И я ей поверила. Предсказания сбылись. Мы с мужем лелеяли Юлю, как могли, но судьба оказалась неотвратимой. Вы родились сильным и спаслись.

— Я не знаю, как это случилось. Мгновенная вспышка, и все.

— У вас сильный характер. Это видно. Возможно, из-за того, что вы выросли без родителей в детском доме и сами всего добились в жизни. Либо ангел-хранитель о вас очень заботится. В любом случае, я рада, что вы остались живы.

Из сказанного стало ясно: Бородин — сирота и Юля рассказывала матери о нем немало. Очень просто угодить в лужу.

— Я и сам не знаю пока, как мне относиться к своему везению. Но вы правы: судьба ко мне благосклонна. Часто в жизни случались передряги, и я из них выходил целым и невредимым.

Они помолчали, потом Анна Дмитриевна спросила:

— Вы не уедете от нас?

Вопрос его удивил, и он не сразу его понял.

— В каком смысле?

— Юля очень ждала вашего приезда. Она готовилась, сделала ремонт. Хотела, чтобы вы жили здесь. Это ведь возможно?

— Я не знаю, что вам ответить.

— Не отвечайте. Подумайте. Вы все бросили в Харькове и вам не к чему возвращаться. Здесь вы найдете все, что нужно. Мне будет легче, если я сумею выполнить волю своей дочери.

— Хорошо. Я побуду у вас, пока нога не придет в норму, а потом мы вернемся к этому разговору. Мне не хотелось бы стать для вас обузой.

— Обузой? В этом доме нет мужчин. Нам с мужем Бог не дал сына, а мы так о нем мечтали!… Я хочу, чтобы вы стали хозяином, а не обузой. Имение запущено. Пять гектаров земли, конюшни, дом, гараж… Но я не хочу торопить вас с ответом. Не буду вас больше утомлять. Идите и отдыхайте. Я тоже немного подремлю. Илья Романович напичкал меня лекарствами, и я чувствую себя сонной мухой.

Артем встал. Голова женщины откинулась на спинку кресла и, глянув на него, она закрыла глаза. Ему показалось, что в глазах хозяйки он прочел мольбу и отчаяние.

Короткая встреча, оставившая сильное впечатление, еще долго не выходила из головы.

Он вернулся в свою спальню и вновь сел напротив портрета Юлии. Что же случилось тогда летом девяносто третьего в Ялте? Ответа он не знал. Одна его непростительная глупость перечеркнула все благие намерения.