Трифонов приподнялся с бревна, стряхнул с брюк опилки.

Отделение милиции находилось в Лангерево, ближе к Малой Ижоре. Хорошо, что он воспользовался служебной машиной, отправляясь к Анне. Не любил он ездить на черных «волгах» с водителем, предпочитая ездить на собственном тарантасе, но у себя дома в Усть-Луге уже неделю не был. В городе ему комнату выделили на время следствия. Далековато домой-то мотаться каждый день.

Майора Терехова он застал на месте. Представляться им не надо было — давно друг друга знали. Трифонов уважал участкового. Добросовестный мент, душу в дело вкладывает и, что удивительно, совсем не матерится.

Завидев гостя, майор встал.

— Здравия желаю, товарищ полковник.

— Брось, Гриша. Машина тебя смутила, на которой я приехал? Так в Питере начальникам «уазиков» не дают, а мотаться на своих двоих мне ноги не позволяют и время. Меня некоторые подробности попытки ограбления Аннушкиной усадьбы интересуют. Папки с делами не ищи, мне протоколы не нужны. У тебя память хорошая.

— Да уж, почитай, месяца четыре прошло.

— Хочешь сказать, что поздновато спохватился? Я же тогда в таком штопоре находился, что забывал и про сон, и про желудок. А потом, вроде как все стихло. Ну да дело-то не в том. Тут побочные грыжи вылезать стали. Что-нибудь вам тогда выяснить удалось?

— У меня дело недолго было. Его потом Питерское управление забрало, а пойманного парня в «Кресты» перевели. Там два имени всплыли, вот они-то управление и заинтересовали. Тот, кого мы ранили, раскололся. А дело все в том, что когда я ему в плечо попал, то один из убегающих, тот, что с пистолетом был и моего парня ранил, решил добить своего же напарника. Раз мы ему крыло подбили, то лучше его добить совсем, чтобы рот не открыл. Рисковал мужик, но остановился, сделал два шага назад и выстрелил в голову раненому сообщнику. Только в кустарнике темно было. У парня кепка упала и на бугорке лежала. Так он по кепке стрелял, а не в голову. Повезло дураку. Вот он и обозлился на своих корешей.

— Сам-то кто он?

— Специалист по замкам. Медвежатником его не назовешь, кишка тонка, но отмычками орудовать умеет. Костя Вишняков. Тридцать пять лет, имеет три ходки. Последний раз освободился четыре года назад. Устроился на работу в металлоремонт в Ломоносове. Любит с замками возиться. Вот там его и нашел Савелий Коптилин. Земляк. Сам из Троицкой Горы. Тянули срок вместе. Вишняков вышел раньше. Коптилин ему предложил непыльную работенку. Надо, вроде, залезть в частный дом и один сейф вскрыть. Работа пустяковая — ни сигнализации, ни охраны. Что брать будут, не говорил. Мол, заказ выполняют, а за работу три тысячи баксов платят. Он согласился. Третьим на дело шел Иван Сошкин. Вишняков раньше его не знал, но Савва ему сказал, что Иван малый без тормозов, мокрушник. Ушел с зоны и находится в федеральном розыске. Сам бы Савва с ним на дело не пошел, но ему Ивана заказчик навязал. Костя и понятия не имел, что Сошкин на дело ствол возьмет. Это и делом-то не назовешь. Сейф он вскрыл, но там, кроме бумаг, ничего не было, и Савва в него даже не взглянул. Он книги доставал из библиотеки и вытряхивал их. По принципу, что кто-то деньги между книгами прячет. А может, что другое искал. А потом вдруг менты появились. Шумели очень. Савва книги вытряхивал и на пол кидал, а не ставил на место. Торопиться им некуда было. Копайся, хоть до утра. В доме одни бабы, и все спят на втором этаже, а конюх-алкоголик на другом конце усадьбы на сеновале дрыхнет. Дело чистое. И вдруг на тебе! Пожаловали. Они дали деру. Вот тогда Иван и открыл пальбу, а те в ответ. Пуля зацепила Вишнякова.