– Постой! – вскочив, Амалия обхватила молодого человека за шею, поцеловала. – Да поможет тебе Святая Дева.

– И тебе…

Выйдя в коридор, узкий и темный, Александр не стал искать своих сотоварищей, а просто негромко позвал:

– Мба! Тевдольд! Хильдениг!

– Александр, что случилось?

Спросили из-за какой-то двери, но голос прозвучал будто у самого уха.

– Я – в трюм. Потихоньку подтягивайтесь, возможно – понадобится помощь… Амалия! Где люк?

– Иди до конца по коридору.

Где-то за переборкою хмыкнули. Где-то тихонько засмеялись. А кое-где та-ак скрипели ложем и та-ак жутко стонали, что невольно вызывали зависть.

Пройдя по коридору полтора десятка шагов, молодой человек уперся в перегородку и тут же обнаружил под ногами люк. Присев на колени, тихонечко приподнял крышку, прислушался…

Внизу явно горел свет, неяркий, желтый…

А вот, просвистев, ударила плеть!

Послышался стон…

Кто-то дернулся…

– Осторожней, Климент!

– А-а-а-а!!!

Это крикнул мужчина – яростно, и явно – от нестерпимой боли…

Выхватив меч, Александр спрыгнул вниз, одним взглядом оценивая обстановку. Да и нечего тут было оценивать – все как на ладони. Голая Мириам лицом вниз лежала на сколоченных из грубых занозистых досок, козлах, на смуглой спине ее кровоточили свежие шрамы – следы плети, ныне валяющейся на палубе. Рядом с плетью выл, держась за правый бок с вонзенным в него кинжалом, здоровенный, голый по пояс, негр – по всей видимости, палач. Видать, девчонку-то привязали не крепко, и та ухитрилась вытащить из веревочной оплетки руку, более того, выхватила из-за пояса палача кинжал…

– Ну, теперь ты точно умрешь в страшных муках! – бандерша Домна оказалась здесь при деле, похоже, она и распоряжалась экзекуцией.

Ага… вот навалилась всей своей недюжинной массой на Мириам, не давая ей освободиться… Девушка дернулась, застонала…

– Сейчас не так еще будешь стонать, сука! Калрик, помоги, не стой же!

От переборки отделилась тень дюжего воина.

– А светильник-то у вас – коптит! – негромко произнес Александр.

И тут же бросился в схватку!

Здоровяк оказался опасным противником, тут же схватил прислоненную к стенке секиру:

Вввухх!!!

Саша пригнулся, почувствовав, как вздыбились на макушке волосы.

И снова – вввух!!!

На этот раз молодой человек уклонился – и тяжелое лезвие с треском вонзилось в переборку…

– Корабль только раньше времени не развали!

Противник ловко вытащил секиру… И снова – ввуххх! Ввуххх! Ввухх!!!

– Ну, все – пора с тобой кончать, парень, больно уж ты прыткий!

Саша отбил обух, пригнулся, переместился на правую ногу, и, когда вражина вновь замахнулся, пронзил его бок… Не хотел убивать… так… ранил.

Выпав из ослабевших рук, зазвенела секира… тут же подхваченная ушлой бандершей:

– Дернешься – отрублю ей голову!

– Отрубай, – презрительно скривился молодой человек. – Не очень-то мне и нужна эта смуглявая девка!

– Так что ж ты тогда…

Резкий выпад… и удар ногой в челюсть! Ну, не убивать же женщину!

Хрюкнув, бандерша отлетела к стене, едва не сбив секирой светильник, и бессильно осела на пол.

– Ну? – Саша поиграл мечом. – Есть еще желающие подраться?

– Эй, как там у тебя?

Сверху в люк просунулась черная голова Мба.