Фредди, Никки и Тоби нашли себе новую аудиторию слушателей про их храбрость перед лицом свирепых ланей и тупых горных коз. Леди Барбара выбрала трех хорошеньких итальянских девочек и выкупала их собственноручно. Бабушка Софи своим криком повергла в ступор двух рослых мальчишек, которые озорничали всю дорогу в самолете, и никто не мог с ними справиться. Тетушка Бредли выбрала двух красивых мальчиков четырнадцати лет.

Ария и Джей-Ти раздавали остальных детей разным обитателям дворца, пока все уже не мыли какому-нибудь ребенку уши.

— У-у-ф, кажется, все, — сказал Джей-Ти. Они с Арией искупали четырнадцать детей и отослали их с придворными дамами, чтобы те их накормили и одели во все, что могли для них найти.

Они сидели на мокром мраморном полу ее ванной одни.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила она.

— Я вспоминаю женщину на острове, которая все требовала. Ты бы не позволила простолюдину даже присесть в твоем присутствии, а теперь ты купаешь этих детей.

— Ланконии нужны дети. Все, что я когда-либо делала, это ради своей страны.

— Правда? — Его глаза стали загораться. — Все было ради твоей страны?

Он был поверх нее уже через несколько секунд; их руки рвали друг с друга мокрую мыльную одежду, они не могли ждать ни секунды.

— Детка, ох, детка, — твердил Джей-Ти, касаясь ее груди.

Они были близки на мраморном полу, а затем он поднял ее, посадил на край ванны и атаковал с новой возросшей силой, пока она не упала в грязную воду. Джей-Ти даже не остановился — он выдернул пробку и продолжал свои долгие глубокие толчки, пока вся вода не вытекла.

Потом они лежали, свернувшись и обнявшись, внутри пустой ванны.

Джей-Ти пришел в себя первым. Он в ужасе посмотрел на нее и выскочил из ванны.

— Мне нужно идти. Мне нужно выбраться отсюда, — бормотал он, поспешно натягивая форму. Он обязан выбраться отсюда, оказаться подальше от нее как можно скорее. Он пробормотал ей «пока» и вылетел из комнаты, словно за ним гнались демоны.

Он бежал, не замечая стражников, стоявших у дверей, по коридору, вниз по ступенькам и наружу, в сад. Он бежал до самого Сада королей и только там остановился. Он закурил сигарету — руки его тряслись.

«Соблазн, — подумал он. — Все в этой стране — соблазн».

Когда он хотел есть, еда уже ждала его. Он ронял одежду там, где ему приходило в голову, и через минуту она исчезала. Поблизости всегда были молчаливые люди, готовые исполнить его малейшее желание. Если он хотел машину, достаточно было обронить пару слов — и она ждала его.

И выбор, выбор! Он мог вести машину сам — или его повезут. Он мог рано вставать — или спать, сколько влезет. Он мог ничего не делать — или работать по двадцать часов в сутки. Он мог плавать, ездить верхом, лазить по горам, тренироваться с атлетами, гулять по бесчисленным акрам садов. Такая свобода и разнообразие выбора была опьяняющей.

Джей-Ти прислонился к дереву и затянулся сигаретой.

И Ария… — самое соблазнительное из всего. Он смотрел на нее этим вечером: ее платье было мокрым от воды, в которой они купали детей, и вспомнил ее на острове. Король сказал, что она приветливая и добрая, но Джей-Ти не поверил ему. А она была такой, только покрыла все это броней высокомерия и жестких правил, по которым она привыкла жить.

Теперь он лучше понимал ее, понимал, как ее вырастили и научили смотреть на всех, как на своих слуг. Он подумал: «Каким был бы он сам, если бы его так растили? Был бы он похож на Тоби и брюзжал, заметив крошечную травинку на поданной ему клубнике? Швырял бы на пол свитера из дорогой козьей шерсти, как Джина? Принимал бы слуг как должное и ходил бы туда-сюда из комнаты в комнату, не замечая их? Верил бы, что кто-то выше другого по праву, данному ему самим Богом?»

Он знал, какой вредной была здесь атмосфера, но он уже чувствовал себя опьяненным ею, окутанным ее мягкой паутиной.