|
И вам известно, что едва король Офиох произнес эти слова, он и впрямь упал и больше не встал, ибо умер. Случилось, что и королева Лирис в то же мгновение смежила глаза, чтобы никогда их не открывать. Венценосная чета не оставила после себя потомства, и государственный совет в вопросе престолонаследия попал в крайне затруднительное положение. Придворный астроном, человек большого ума, придумал наконец средство, как сохранить на долгие годы власть короля Офиоха. Он предложил поступить с ним так, как в свое время поступили с князем духов ― царем Соломоном, коему они долго еще повиновались после его кончины. Для этого в государственный совет призвали главного придворного столяра, и тот смастерил из букового дерева изящную подставку. Ее подсунули под сиденье королю Офиоху, надлежащим образом набальзамировав его особыми травами, так что казалось, будто он по-прежнему восседает, гордый и величавый. С помощью потаенного шнурка, конец которого, как у колокольчика, висел в конференц-зале верховного совета, приводили в движение его руку, и он размахивал скипетром туда и сюда. Никто не сомневался, что король Офиох жив и царствует. Но с Урдар-источником стало твориться нечто странное. Вода озера, образовавшегося из него, по-прежнему оставалась чистой и прозрачной. Но, вместо того чтобы ощущать особенную радость, многие теперь, глядясь в нее, чувствовали злобу и раздражение, ибо противно всякому человеческому достоинству, разуму и с трудом накопленной мудрости видеть всю природу, и особенно себя опрокинутым вниз головой. С каждым днем росло число таких людей, и они уверяли, будто испарения светлого озера действуют одурманивающе на ум и превращают в пустое шутовство серьезность, приличествующую человеку. От досады они бросали в озеро всякую дрянь, отчего оно утратило свою зеркальную ясность, все больше мутнело, пока не уподобилось грязному болоту. О мудрый маг, сие навлекло на страну много несчастий, ибо достойнейшие люди теперь колотят себя по лицу, утверждая, будто это и есть ирония мудрых. Но самое большое несчастье произошло вчера. С добрым королем Офиохом случилось то же, что с князем духов. Злой червь-шашень незаметно подточил постамент, и на глазах у толпы, проникшей в тронную залу, его величество в разгаре славного царствования шлепнулся на пол так, что теперь больше невозможно стало скрывать его кончину. Я сам, о мудрый маг, как раз дергал за шнурок, приводя в движение его руку со скипетром, и, оборвавшись, шнурок так стегнул меня по лицу, что я на всю жизнь сыт этой должностью. Ты, о мудрый Гермод, всегда пекся о благе страны Урдар-сада, скажи, что нам делать, чтобы достойный наследник взял в руки власть и Урдар-озеро стало опять прозрачным и ясным?
Маг глубоко задумался, потом сказал: ― Ждите девятью девять ночей, после чего из Урдар-озера поднимется и расцветет королева вашей страны! А пока управляйте государством как умеете! И вот однажды над болотом, каким стало прежнее Урдар-озеро, зажглись пламенные лучи. То были духи огня; горящими глазами всматривались они в озеро, а из его глубин прорыли себе путь на поверхность духи земли. С его дна, теперь совсем сухого, поднялся дивный лотос, в чашечке которого лежало прелестное спящее дитя. То была принцесса Мистилис. Четыре министра, принесшие весть о ней от мага Гермода, бережно вынули принцессу из дивной колыбели и нарекли правительницей страны. Эти же четыре министра взяли и опеку над ней и, как только могли, лелеяли и пестовали прелестное дитя. Но сколь велика была их скорбь, когда принцесса, достигнув известного возраста, заговорила на языке, которого никто не понимал. Со всех концов страны были выписаны полиглоты, чтоб узнать, на каком языке говорит принцесса. Однако по воле злой судьбы полиглоты, чем они были ученее, тем меньше понимали речь, принцессы, хотя она звучала явственно и разумно. Тем временем лотос сомкнул свою чашечку; однако вокруг него забила крошечными ключами кристально чистая вода. Министры сильно обрадовались: они не сомневались, что болото вскоре опять превратится в прекрасную зеркальную гладь Урдар-озера. |
