Говори-говори, проклятый, не останавливайся! Женька старательно сделала бесчувственное лицо и нарочито разглядывала кое-как обработанный потолок грубого камня, зачем-то пытаясь понять, глубоко ли под землёй эта пещера - а руки орочьего шамана сорвали с неё одежду и принялись бесцеремонно ощупывать нижнюю часть тела. Она даже глухо зарычала, когда исследование небрежно прошлось по деликатным местам, обжигая чужеродной, словно ледяной магией.

    -  Четырнадцать-пятнадцать недель - то, что надо…

    Нет, только не это! Тело против воли само выгнулось дугой, забилось в своих оковах. С придушенным воем Женька уже слышала, как затрещал слева либо металл, либо собственная кость - но шаман навалился с хеканьем, проворно надел ещё по одному тяжёлому кольцу.

    -  Сильная мерзавка, ничего не скажешь. Никаких навьев с тобой не напасёшься… - орк отошёл, тяжело дыша, полюбовался извивающимся на столе телом. - И наверняка красивая самка, на ваш человековский лад.

    Но всё-таки, Женька с колотящисмся сердцем и срывающимся на вой дыханием заставила себя успокоиться. А вдруг силы ещё понадобятся? И даже попыталась осмотреться затуманивающимся от отчаяния взглядом. Что там по бокам, разглядеть не удавалось даже боковым зрением - по углам всё надёжно скрывали тени. И всё же, что-то звякнуло в той стороне, и из потёмок выступил шаман с блестящим в руке чёрным, слегка изогнутым ножом.

    -  Что ж, я пересажу плод в самку моего народа, подпитаю его своим великим искусством - и воспитаю из него орка… - глаза шамана лихорадочно блестели. - Когда он вырастет, у него будет больше наложниц, чем у всех вождей, вместе взятых - и тогда потомки Первого Дракона будут защищать и мой народ!

    А Женька замерла обречённо, как кролик при виде удава, и никак не могла отвести глаз от занёсшегося над её самым сокровенным чёрного полированного лезвия, выточенного то ли из камня, то ли стекла.

    -  Впрочем, нет… смерть это будет слишком легко для тебя, - качнувшийся было вниз клинок пока не вонзился в тело.

    По крайней мере, сейчас. А шаман отложил свой мерзкий инструмент и шаркающей походкой чуть отошёл. В глазах Женьки постепенно прояснилось настолько, что она увидела, как орк вытащил из кожаного мешка книгу и принялся её листать. Будь ты проклят, мерзавец… она снова едва сдержала стон - уж с какими целями орочий шаман сейчас изучал добытый невесть откуда потрёпанный анатомический атлас весьма знакомого вида, догадаться труда не составило. Эх, не зря она всегда сторонилась этой (censored) медицины - а в маменькину домашнюю библиотеку заглядывала с сугубо противоположным, смертоубийственным и напрочь душегубским интересом.

    Примерно как и этот сейчас…

    -  Хм-м… ага! Что ж, это возможно - оставить тебя живой. Но пустой, как выпитая бутылка и бесплодной, как камень, - удовлетворённо кивнул орк и небрежно отбросил книгу.

    Будь ты проклят, "МедИздат"!

    Здоровенный, с поседевшими висками, шаман в своей кожаной безрукавке и бусах из мелких ракушек сейчас казался персонажем из дурной телепостановки о дикарях. Слегка обтёсанных образованием, но всё равно дикарях. Хотя и походил этот спектакль больше на кошмарный, извращённый сон.

    -  У тебя ничего не получится, - Женька старательно придала своему голосу как можно больше безразличной уверенности.

    -  Это почему же? - в словах вернувшегося и потянувшегося было за ножом орка слышалась лишь холодная брезгливость. - Я самый лучший в чёрном искусстве некромантии и тавматургии.