На другом конце зала виднелось возвышение. Там сидели король и его придворные. Король восседал на троне из огромных зеленых блоков медного купороса, а придворные сидели чуть ниже, вокруг короля. Король говорил речь, а подданные то и дело аплодировали ему. Потом один из гоблинов обратился к толпе:

– Предки нашего короля освободили нас, и мы ушли в нижний мир. Мы переселились, покинув обжитые места, а теперь люди плохо относятся к нам. Но благодаря его величеству настало наше время – время мести людям.

– Поблагодарим за это его величество, – закричал какой-то гоблин у входа, и Курд узнал папашу-гоблина, следом за которым он сюда пришел.

– Кто посмел перебить канцлера? – закричали те, кто сидел у трона.

– Глумп, – ответило несколько голосов.

– Он – мое доверенное лицо, – объявил король и потом продолжал медленно и величественно: – Дайте ему слово.

Толпа расступилась. Глумп поднялся на возвышение, поклонился королю и заговорил:

– Сир, можете быть спокойны. Я великолепно понял ваши слова, досточтимый канцлер. Но, возможно, враги завтра вломятся в мое жилище, в пещеру, которая еще недавно служила мне домом. Их тоннель проходит не более чем в футе от южной стены моей пещеры.

«Гораздо ближе», – подумал Курд.

– Однако мы подготовили им сюрприз. Я могу сказать лишь одно: если план вашего величества не сработает, я затоплю забои горняков.

Глумп замолчал, и король милостиво поблагодарил Глумпа, погладив его по голове. Тот же, вновь поклонившись королю, уселся среди придворных. Потом встал канцлер и подвел итог:

– То, что сделал Глумп, – очень важно. Но существует еще один замысел, который нам необходимо рассмотреть в первую очередь. Его величество придумал нечто грандиозное, я не буду сейчас входить в подробности. В случае успеха (а кто посмеет сомневаться в нем?) в царстве гоблинов надолго будет установлен мир. В случае неудачи (а кто смеет даже вообразить такое?) мы осуществим план Глумпа.

Курд понял, что собрание близится к концу и что теперь ему уже не узнать планы гоблинов. Самым благоразумным было тихо ускользнуть. Он не боялся столкнуться с гоблинами, но по подземному лабиринту шныряли булыганы. К тому же Курду пришлось возвращаться на ощупь в темноте, полагаясь на память. Надо было успеть вернуться в забой до того, как гоблины вернутся в старое жилье за своими пожитками. Нет, Курд ничуть не боялся, но он не хотел, чтобы гоблины знали о том, что за ними следят.

Как жалел Курд, что не захватил с собой лампу! Внезапно он наткнулся на стену. Дальше хода не было. Курд не имел ни малейшего представления о том, где очутился, однако продолжал ощупывать стену, преградившую ему путь, и тут его рука наткнулась на тоненький ручеек. «Какой же я глупый! – сказал сам себе Курд. – Я же в пещере гоблинов! А вот и они сами возвращаются», – добавил мальчик, когда в конце ведущего в пещеру коридора появились красные отблески факелов, В ту же секунду Курд нырнул в дыру, заделал ее несколькими камнями, сел на кучу руды и призадумался.

Курд понимал, что поскольку пещеры гоблинов находились выше, то они могли уничтожить шахтерские забои за час. Вода всегда была главной опасностью для горняков. Взрывы газа были в забоях редки, зато горняки боялись воды.

Правда, до сих пор особенно бояться было нечего.

Как только гоблины снова ушли, Курд аккуратно заложил отверстие в стене, а потом поспешил домой и, разбудив отца, все ему рассказал.