Ее мать улыбнулась.

— Это хорошо. Длительная борьба, которая привела вас к этому, никогда не позволит вам быть равнодушными друг к другу.

— Никогда! Когда я увидела, как любят друг друга Лукка и Александра, мне стало ужасно завидно.

— Мы чувствовали это. — Мать наклонилась и обняла ее. — Считаешь, что твой брат поступил правильно, нарушив для тебя обычай?

— Я это знаю.

— И не сожалеешь?

— Нисколько!

— Тогда ты должна сказать об этом Лукке.

— Зачем? Он знает, что моя жизнь — это Дицо.

— А ты говорила с ним сегодня утром?

— Нет еще. А что случилось?

— Когда неделю назад Дицо примчался во дворец в полном отчаянии, Лукка отдал ему твой конверт. Он опасался, что совершил неисправимую ошибку...

Реджина нахмурилась.

— Я просто пыталась разобраться в своих чувствах. Но это совсем не похоже на моего брата, он всегда уверен во всем.

— Только когда дело не касается тебя. Должно быть, ты сильно досадила Дицо, он так резко сократил медовый месяц на Сардинии.

— Я думала, что хорошо знаю его, но все оказалось не так. Мне потребовался целый месяц и часы разговоров, чтобы понять, что творилось у него в душе все эти годы.

— Думаю, тебе надо навестить Лукку. Почему бы тебе не пройти в его офис и не поговорить с ним?

— Хорошо, я пойду к нему, но скоро вернусь. Хочу услышать о твоей поездке в Испанию. — Поцеловав мать в щеку, Реджина отправилась к брату.

Она вошла в его кабинет через боковую дверь, которой пользовались только члены семьи. Перед ним лежала кипа документов. Она подкралась сзади и закрыла ему глаза руками.

Лукка вскочил на ноги. Потом повернулся.

— Малышка! — пробормотал он, внимательно глядя на нее. — Отсутствие новостей тоже хорошая новость. Полагаю, ты вернулась к Дицо?

— Навсегда, — трепетно ответила она.

Минуту спустя он прошептал:

— Слава богу.

Его волнение потрясло ее.

— Мама сказала мне, что ты был расстроен, но в этом нет нужды. Я самая счастливая женщина на свете, хотя Александра могла бы поспорить со мной. — Ее шутка не вызвала должной реакции. — Лукка? Что случилось?

Он провел рукой по волосам.

— С чего начать?

— Не понимаю.

— Только полное признание принесет мне облегчение. Когда у нас с Александрой был медовый месяц, я хотел, чтобы у тебя было такое же счастье. Я знал, как сильно ты была влюблена в Дицо. Папа поступился бы обычаями, если бы Дицо пришел к нему и сказал, что хочет жениться на тебе. Но мы оба знаем, почему этого не случилось. Дицо был истинным сыном Гвидо Форнезе.

— Папа так говорил?

— Он сказал об этом нашей матери. А потом... Даже эти фотографии я не мог использовать, пока не был уверен, что Дицо любит тебя. То, что он в пьяном виде целовал тебя, — это одно. То, что, проснувшись, он выгнал тебя из своей комнаты, использовав окно, — это другое. Но и такое поведение ничего не сказало мне. — Лукка сделал несколько шагов по офису. — Когда он сказал, что собирается на Сардинию, чтобы начать там ветеринарную практику, я решил проверить его. Я хорошо знал, что, если Дицо действительно любит тебя, он не сможет быть далеко. Через неделю я получил письмо с благодарностью за то, что сказал ему о вакансии. Он решил воспользоваться ею. Вот тогда я сделал свой ход и пригласил тебя и Гвидо на тот совет.

— Я не имела представления...

— То совещание было авантюрой. И когда ты убежала от него после круиза, я не мог спать по ночам из-за страха, что сделал неверный шаг. Дицо так нужна была помощь, что я дал ему ваучер на поездку в Афины и молился, чтобы ты была там.