– В этом месте столько денег, что ты и представить себе не можешь, Эль. Картины, антиквариат, о сейфе даже думать не будем, хватит остального. Пару картин и несколько канделябров, они стоят сотни тысяч фунтов. Я разделю с тобой добычу, двадцать процентов твои.

– Мне ничего не нужно из этого, только уверение, что на этом наши пути разойдутся, – цежу я.

– Хорошо, хорошо, парень, не кипятись. Не хочешь как хочешь, но это глупо, – ухмыляясь, замечает дядя.

– Сам решу, как это выглядит. В доме и по периметру есть камеры, это точно. Меня засекут. Кроме этого, я уверен, что там сигнализация… да я даже до неё не успею дойти, как меня пристрелят. Это невыполнимо, – качая головой, выпрямляюсь.

– Я найду деньги другим способом, туда не пойду, – резко добавляю.

– За двадцать четыре часа ты ничего мне не принёс, а сидел пил и курил, затем пошёл в один из наших борделей, чтобы развлечься и переночевать. Мне деньги нужны завтра, Эль. Завтра. Иначе мне придётся рассказать сестре о том, чем ты занимаешься столько лет.

– Ты не посмеешь, – мои пальцы леденеют, хватаясь за рюкзак, висящий на плече.

– Думаешь?

– Она же твоя сестра, Скар. Твоя, чёрт возьми, сестра, и ты уверял меня, что заботишься о ней, а сам поставил своих племянников на счётчик, причём обманом. Ты…

– Довольно, Эль. Я не собираюсь терять с тобой время. Ты или идёшь в этот дом и приносишь мне добычу, или я иду к твоей матери и показываю ей множество фотографий, на которых ты продаёшь наркоту. Твой ответ? – Повышая голос, мужчина поднимается. Тупик. Меня поймают, и мать всё равно обо всём узнает. У меня условный срок. Тюрьма. Мне грозит тюрьма.

Я чувствую себя раненым животным, вокруг которого толпятся охотники и ожидают, когда же подохну.

– Хорошо. Я согласен, но напиши расписку о том, что мать никогда ни о чём не узнает, как и то, что мы больше не принадлежим тебе, – сдаюсь, встречаясь с его триумфальным взглядом.

– Без проблем. Тогда мы можем перейти к делу. Ты прав, у этого толстосума имеется и охрана, и видеокамеры, и сигнализация. Ты уже проникал в дома и сможешь подобрать пароль. У него установлена сигнализация известной тебе компании производителя. «Пандект». Ты работал с ней. Видеокамеры наши ребята повредят через час, и у тебя будет примерно двадцать минут, чтобы проникнуть в дом, отключить индикатор вызова полиции и стащить вещи. Проникнешь туда через забор, он под напряжением, которое легко снимается. В этом я посодействую тебе. А остальное не составит труда. Вот. Твоя бумага, – он протягивает мне листок бумаги с наспех написанным текстом, и я читаю его. Слово в слово. Хорошо.

– Когда вернёшься, я подпишу его и верну тебе. По рукам?

– Да.

– Возьми пистолет, – он достаёт из тумбочки оружие и протягивает мне.

– Нет… я не буду. Если что воспользуюсь ножом, – отхожу на шаг, избегая даже дотрагиваться до него. Это же улика, её могут подкинуть в любое самое жуткое дело, чтобы снова иметь надо мной власть.

– Как знаешь. Тогда иди, – пожимая плечами, Скар прячет пистолет обратно и указывает взглядом на дверь.

Когда я выхожу на улицу, мне отчего то становится нечем дышать. Паникую. Конечно, я взламывал системы, проникал в дома, но я следил за ними долгое время. Я готовился, надеясь только на себя. А вот сейчас у меня такие жёсткие рамки, что грудь неприятно сдавливает. Покурить бы, чтобы немного ослабить нервозность, но, боюсь, что времени не останется. Я должен это сделать ради матери, ради Фина. Хотя бы ради них. Даже если меня поймают, то я имею шанс выложить всё и попросить о помощи. Нет, я не считаю, что власти будут благосклонны ко мне.