f(g(x)) не равно g(f(x))

Отношение — это любое собрание точек в системе координат x—y.

Постоянная функция = горизонтальная ли­ния.

Горизонтальная линия имеет 0 наклон.

Боже

Боже

Это

Так

Скучно

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ

Домашняя комната: не задано.

Введение в писательское мастерство: описать человека, которого ты знаешь.

Английский: «Фрэнни и Зуи».

Французский: продолжить un soir amusant avec les amis.

Ланч.

ТО: не задано.

Химия: понятия не имею. Кенни скажет.

Математика: ?????

8 сентября, среда, в лимузине по дороге из отеля «Риц Карлтон»

Когда я сегодня вошла в бабушкин номер в «Ритце» (видно, "W" оказался настолько плох, что она переночевала там всего одну ночь), я была совершенно потрясена, обнаружив там папу.

Я и забыла, что он приехал в Нью-Йорк на заседание Генеральной Ассамблеи ООН. А он, видно, забыл, что никогда не стоит заглядывать в гости к бабушке до коктейльного часа (врач ей сказал, что если она не хочет обострения ан­гины, ей нельзя устраивать ланч из трех ста­канов «сайдкара»), потому что в это время она всегда малость не в себе.

— Ты только посмотри на это! — сказала она, тряся подушкой перед носом моего отца. — Ткань всего из семисот волокон! Это возмути­тельно! Не удивительно, что у Роммеля появи­лась сыпь!

— У Роммеля всегда сыпь, — устало про­изнес папа. Потом он заметил, что пришла я, и сказал: — Здравствуй, дорогая, давно не... что случилось с твоими волосами?

Я даже не стала обижаться. Когда твой па­рень переезжает в Японию, это заставляет не­сколько по-иному взглянуть на вещи и расста­вить приоритеты правильно.

— Я их подстригла. Если тебе не нравится, это неважно. Мне больше не нужно с ними во­зиться, и только это важно. Во всяком случае, для меня.

— О... — сказал папа. — Это... мило. Что случилось?

— Случилось? Ничего.

— Нет, Миа, я чувствую, что-то случилось.

— Правда, ничего, — заверила я.

Уже по тому, как легко оба моих родителя догадались, что что-то не так, лишь взглянув ра­зок на мое лицо, я поняла, как сильно меня за­дела эта история с Майклом. Потому что я СТАРАЛАСЬ это скрыть, правда, старалась. Пото­му что я знала, мне надо за него радоваться.

И я действительно была за него рада. Если не считать того, что я истекала слеза­ми. Внутренне

— Филипп, ты меняслушаешь? — требова­тельно спросила бабушка. — Ты знаешь, что Роммелю нужно постельное белье с частотой плетения как минимум восемьсот нитей.

Папа вздохнул.

— Я распоряжусь, чтобы из «Бергдорфа» прислали простыни из ткани с тысячью воло­кон, хорошо? Миа, я вижу, что-то не так. Что еще натворила твоя мать? Ее арестовали во вре­мя очередного протеста против войны? А ведь я ей говорил, что нельзя приковывать себя це­пями к предметам.

— Это не мама, — Я плюхнулась на шезлонг, покрытый парчой. — Она уже сто лет ни к чему себя не приковывала.

— Что ж, она очень... гм, непредсказуемая женщина, — сказал папа. Это его способ как можно мягче выразить мысль, что мама — не­постоянная и во многих вопросах безответ­ственная. Но не в том, что касается детей. — Но ты права, мне не следовало торопиться с выводами. Это ведь не имеет отношения к Фрэнку? Вы с ним ладите? Когда в доме ма­ленький ребенок, это очень нелегко. Во всяком случае, я слышал, что так.

Я закатила глаза. Папа вечно пытается вы­ведать, что происходит между мамой и мистером Джанини.