Вообще-то я не знаю, что ему сказать, но когда я его увижу, то придумаю что. Если мне только еще разочек удастся вдохнуть запах его шеи, все будет хорошо. И я буду знать, что ска­зать, когда увижу его.

Если я смогу добраться до него до того, как он сядет в самолет. Сейчас середина дня, на лимузине папа поехал в ООН, значит, нам с Ларсом придется взять такси. Только мы не можем поймать такси, потому что они все куда-то исчезли. Как бывает ВСЕГДА, когда тебе действительно нужно такси. Вот почему сери­ал «Секс в большом городе» временами ужасно неправдоподобен: в нем героини всегда запросто ловят такси. На самом деле людей, которым нужно такси, намного больше самих такси, и...

ЧТО Я ЕМУ СКАЖУ????

Господи, какой же я была дурой! Я была глу­пой, слепой, тупой, бестолковой и предвзятой. НО КАКАЯ ТЕПЕРЬ РАЗНИЦА????? Честное слово, какое все это имеет значение, ведь я его люблю и никогда не полюблю никого другого, и он, если разобраться, мне не изменял! Ну ПОЧЕМУ НЕТ НИ ОДНОГО ТАКСИ?????

Я вылетела из бабушкиного номера, даже не попрощавшись, только крикнула Ларсу: «Мы уходим!», и бегом. Он побежал за мной, не по­нимая, в чем дело, Я смогла дозвониться по мо­бильному до Лилли, только когда мы были уже в вестибюле. Я ей:

— Какая авиакомпания? А Лилли:

— О чем ты?

— КАКОЙ АВИАКОМПАНИЕЙ ЛЕТИТ МАЙКЛ? — заорала я.

— «Континентал», — сказала Лилли немно­го растерянно. — Минуточку, Миа, ты где? У нас общее собрание, тебе нужно выступить с речью! С речью президента студенческого со­вета!

— Не могу! — прокричала я. — Лилли, это важнее, я должна с ним увидеться...

Я снова заплакала, но мне было все равно. В последнее время я так много плачу — это ста­ло практически моим обычным состоянием. А это значит, я все-таки не нигилистка. Пото­му что нигилистки не плачут,

— Лилли, я только хочу ему сказать… я только хочу... — Вот только я до сих пор не ЗНАЛА, что я ему скажу. — Лилли, пожалуй­ста, скажи, во сколько у него самолет.

Что-то в моем голосе заставило Лилли пове­рить в мою искренность.

— В пять. — Голос Лилли немого смягчил­ся. — Только Майкл, наверное уже уехал в аэропорт. На международные рейсы регистрация начинается за три часа, Я понимаю, тот, кто летает только дженовийским королевским самолетом, этого не знает.

Значит, Майкл уже в аэропорту. Но это меняне остановит! Я повесила трубку, выбежала на улицу и велела Ларсу ловить такси.

Потом я позвонила папе по телефону для экстренных случаев.

— Миа? — спросил он шепотом. — В чем дело? Что случилось?

— ничего не случилось, — сказала я. — Это была мама?

— Ничего не случилось? Миа для экстренных случаев, я нахожусь на заседании Генеральной Ассамблеи ООН, сейчас выступает представитель комитета по разоружению и международной безопасности. Я понимаю, у тебя трудный период, ты рассталась с бойфрендом, но если ты не истекаешь кровью, я вешаю трубку.

— Папа, не вешай трубку! Мне нужно это знать! — закричала я, — Тот человек, которого ты любил и отпустил без борьбы, это была мама?

— О чем ты говоришь?

— ЭТО БЫЛА МАМА? Это моя мама была тем человеком, которого ты любил и отпустил без борьбы? Скажи, это была она? Мама говорила мне, что не хотела выходить замуж, а ты обязательно ДОЛЖЕН был жениться, чтобы произвести на свет наследника престола. Ты не знал, что у тебя будет рак и я останусь твоим единственным ребенком. И ты не знал, что не встретишь никого, кого бы полюбил так же сильно, как ее. И ты отпустил ее без борьбы, правда? Это ВСЕГДА была она!

В трубке повисло молчание, потом папа очень тихо сказал:

— Не рассказывай ей.