– Неужели?

Не представляю, почему мой голос прозвучал так пискляво.

– Да. А цитата из Джона Локка, это вообще супер. Ты подцепила ее на уроке миссис Холланд?

Я была в таком шоке, что не смогла ничего сказать и только кивнула.

– Да, – сказал Майкл, – она классная. Итак, – он положил руку на спинку своего сиденья, – теперь ты новый президент СШАЭ.

Я положила руки на стол и сложила их так, чтобы Майкл не заметил, в какое жуткое состояние пришли мои ногти с тех пор, как мы виделись с ним в прошлый раз. И испортила я их в основном потому, что волновалась из-за НЕГО.

– Похоже на то, – сказала я.

– Я думал, что это Лилли хочет стать президентом, – сказал Майкл. – А не ты.

– Она и хочет, – сказала я. – Но теперь… ну не знаю, я вроде как не готова от этого отказаться.

Майкл поднял брови и присвистнул.

– Здорово. Ты не против, если меня не будет поблизости, когда ты станешь ей это объяснять?

– Нет, не против, – сказала я.

А потом я похолодела. Минуточку… Если Майкл не хочет находиться поблизости, когда я буду объяснять Лилли, что не собираюсь отказываться от должности президента, это означает… Это должно означать, что… Мое бедное скукожившееся сердечко вдруг стало подавать признаки жизни.

– Пицца готова, – сказал бармен из-за стойки.

Майкл встал и пошел за нашими заказом, пиццей и тремя банками воды – одну он заказал для Ларса, который сидел за столиком в другой части кафе, делая вид, что его страшно заинтересовал сериал, который бармен за стойкой смотрел по подвешенному к потолку телевизору. Взяв заказ, Майкл вернулся в кабинку.

Я не знала, что делать дальше, поэтому взяла один кусок пиццы, переложила его на бумажную тарелку и отнесла Ларсу вместе с банкой колы. Когда приходится постоянно заботиться о собственном телохранителе, это вам не шутки. Потом я вернулась на свое место, взяла ломтик пиццы теперь уже себе и густо посыпала его перцем.

Майкл, как обычно, просто взял ломтик, сложил его пополам и стал есть, казалось, даже не замечая, что она страшно горячая. Пока он это делал, я обратила внимание, что у него большие руки, такие большие, что мне почему-то стало тревожно. Почему я раньше этого не замечала? То есть, какие у Майкла большие руки. Прожевав кусок, Майкл сказал:

– Послушай, я не хочу из-за этого ссориться.

Я резко подняла на него взгляд – до этого я смотрела на его руки. Мне было не совсем понятно, что он имел в виду под «этим». Может, он говорил про Лилли и мое президентство? Или он хотел сказать…

– Я только одно хочу знать, – продолжал он каким-то усталым голосом. – Мы КОГДА-НИБУДЬ будем Это делать?

Ясно. Значит, не про Лилли и не про мое президентство. Я чуть было не подавилась крошечным кусочком пиццы, и мне пришлось запить ее почти целой банкой колы, прежде чем я смогла сказать:

– Конечно.

Однако Майкл посмотрел на меня с подозрением.

– До конца этого десятилетия?

– Совершенно точно.

Я сказала это с куда большей уверенностью, чем чувствовала на самом деле, но что мне еще оставалось ответить? К тому же мое лицо было красным, как соус для пиццы – я увидела собственное отражение в подставке для салфеток.

– Миа, я понимаю, тебе нелегко об этом говорить, – сказал Майкл, – Я хочу сказать, кроме разницы в возрасте есть еще тот факт, что ты лучшая подруга моей сестры, а тут еще твое королевское происхождение, и то, что тебя постоянно преследуют папарацци и ты никуда не можешь пойти без телохранителя. Мужчину послабее все это могло бы отпугнуть, но со мной все наоборот, я всегда любил преодолевать трудности.