К счастью, в это время принесли наши основные блюда, так что Майкл снова продолжил обычный разговор, как будто ничего не случилось. Может, ничего и не произошло. Мы просто говорили о погоде, о Джосс Уидон, о Баффи — истребительнице вампиров,  о Карен Алене, о концерте Бориса, о компании Майкла, о кампании моего папы. Для двух людей, у которых почти ничего общего (потому что, давайте смотреть правде в глаза, он изобрёл хирургического робота-манипулятора, я пишу романы и я... принцесса, я люблю мюзиклы, а он их ненавидит, да у нас абсолютно разные ДНК), у нас просто не заканчивались темя для разговоров.

Что действительно странно.

Затем, без моего ведома, мы добрались до Лили.

— Твой отец видел ролик, который она для него сделала? — спросил Майкла.

— Оу,— улыбаясь, сказала я. — Конечно. Это просто потрясающе! Я не могла в это поверить. Ты... имеешь к этому отношение?

— Ну, — сказал Майкл, тоже улыбаясь. — Она хотела его сделать. Я... немного её подтолкнул к этому. Я не верю, что вы всё ещё не друзья, после всего этого времени.

— Мы не друзья, — сказала я, вспоминая, что сказала мне Лилли, как она сказала, почему она так мило себя вела. — Просто, я не знаю, что произошло, правда. Она никогда не скажет мне.

— И мне не скажет, — сказал Майкл. — Ты действительно не догадываешься?

Я вспомнила тот день, в классе ТО Лилли сказала мне, что Джей Пи порвал с ней. Я всегда этому удивлялась. Может это всё произошло из-за парня? Может, именно этого я не могла долгое время понять?

Но это было бы глупо. Лилли не тот человек, который бы перестал дружить из-за парня. Тем более с лучшей подругой.

— Я действительно не понимаю почему, — сказала я.

Принесли меню с десертами, Майкл настаивал на том, чтобы заказать каждого по одной порции (потому что это был праздник), в то время, когда он рассказывал мне о разнице в Японской культуре и затруднениях, которые он из-за этого испытывал (пение баллад в караоке, которое его японские коллеги восприняли очень серьёзно).

И когда он говорил, стало ясно, что он и Мидорив Микромини? Не пара. Он несколько раз упомянул её бойфренда, который, очевидно, является чемпионом караоке в Цукубе.

Потом я начала хихикать, когда принесли десерты, я заметила двух девочек в лодке в центре озера, которые яростно спорили друг с другом, которые гребли вёслами, и никак не могли доплыть до берега. План слежки за мной полностью провалился.

Это было позже, после того, как принесли счёт — и Майкл заплатил, хотя я говорила, что заплачу, чтобы поблагодарить его за пожертвование в больницу — вещи действительно начали распадаться.

Ну, может быть, днём всё неуклонно рушится, просто я не обращаю внимание. Вещи имеют эту тенденцию в моей жизни, заметила я. Это было, когда мы стояли около Ботхауса, Майкл спросил, что мне надо сделать до конца дня, и я призналась, что мне нечего делать (кроме моей терапии, но я не упомянула об этом. Я скажу ему как-нибудь. Но не сегодня).

— Нечего делать до четырёх? Отлично, — сказал Майкл, взяв меня за руку. — Значит, мы можем продолжать праздновать.

— Как праздновать? — непонимающе спросила я. Я пыталась сконцентрироваться на том, чтобы не нюхать его. Я не могла обращать внимание ни на что другое. Как на то, куда мы идём.

— Ты когда-нибудь была в одной из них? — спросил он.

Вот тогда я увидела, что он привёл меня к тем ужасным конным экипажам, которые находятся в Центральном парке.

Ну, хорошо, может не ужасным. Это очень даже романтично, мы с Тиной часто говорили о секретном желании покататься в них. Но не в этом дело.

— Конечно, я никогда на них не каталась, — закричала я в ужасе. — Это же для туристов. И ПЕТА пытается их запретить.