— Я люблю себя! — возмутилась я, глядя в его глаза. — Я очень люблю себя!

— Лжеш-ш-шь, — прошептал наг. — Ты лжеш-ш-шь сама с-с-себе Ж-ж-женщина, которая любит с-с-себя, никогда бы не с-с-стала на с-с-себе экономить Никогда бы не с-с-стала х-х-ходить в обнос-с-сках И никогда бы не с-с-соглас-с-силас-с-сь ес-с-сть капус-с-стный лис-с-стик. Почему ты не додумалас-с-сь отдать приказ-з-з с-с-слугам, чтобы они принес-с-сли тебе то, что ты х-х-хочешь? А вмес-с-сто этого отправилас-с-сь с-с-сама добывать с-с-себе еду. Ты могла приказ-з-зать в любой момент Я их предупредил. Они ждали от тебя приказ-з-за.

— А почему ты мне не сказал? — удивилась я, чувствуя, как меня прижимают к себе.

— Нас-с-стоящая принц-ц-цес-с-са так бы и пос-с-ступила, — усмехнулся Адильер. — Ус-с-строила бы с-с-скандал, пос-с-строила бы с-с-слуг Я ждал от тебя этого, но не дож-ж-ждалс-с-ся.

— И не дождешься. Я привыкла во всем полагаться на себя. Не ждать милостей от судьбы. Я понимаю, что красивым девочкам в жизни везет намного больше, чем, таким, как я, но — договорить я не успела. — А кто с-с-сказ-з-зал, что ты некрас-с-сивая? С-с-смотри мне в глаз-з-за. С-с-с чего ты реш-ш-шила, что ты некрас-с-сивая? — мое лицо развернули к себе, а я смотрела на него с сожалением.

— Ч-ч-что конкретно тебе не нравитс-с-ся? — меня внезапно подняли на руки.

— Волосы! Мне не нравится, что они зеленые, — заметила я. — И короткие Но за короткими проще ухаживать! И шампуня меньше уходит!

Я не поняла, что произошло, а мы стояли перед огромным зеркалом.

— Ц-ц-цвет? — усмехнулся Адильер, пока я смотрела на свое отражение. — Говори ц-ц-цвет, длину

— Не знаю, — отмахнулась я, а волосы на голове зашевелились, меняя цвет на золотой. По моим плечам раскинулись золотые локоны, поигрывая бликами при свете свечей.

— Ты что? Всегда мог это сделать? — удивилась я, рассматривая роскошную шевелюру. — Ты в любой момент мог все исправить?

— Теперь ты с-с-себя любиш-ш-шь? — заметил Адильер, пока я смотрела на каскад роскошных волос. Он провел рукой по ним, и они стали огненно — рыжими. А потом черными, как ночь. Волосы менялись, превращаясь в тугие локоны, расправляясь в длинную соломку, лохматились, пушились, прилизывались, а я стояла с открытым ртом, глядя на преображения.

— Ну ш-ш-што? — послышался голос за спиной. — Ты с-с-стала больш-ш-ше себя любить? Что еще тебя в с-с-себе не ус-с-страивает? Не с-с-стес-с-сняйс-с-ся!

Через десять минут из зеркала на меня смотрела девушка — уточка, понимая, что с таким огузком меня впору называть «Непотопляемой». Иметь такие параметры не очень экономно. В общественном транспорте придется покупать сразу два соседних места. Зато нет такой амбразуры, на которую не легла бы моя «новая грудь». С такой грудью спокойно можно останавливать как пехотную дивизию, так и танки, чтобы потом оба стратегических полушария приставили к награде. Или награды к ней. Судя по объему, меня можно награждать каждые пять минут, уменьшая площадь для маневра и количество возможных подвигов.

— Ну ш-ш-што? Ты довольна? — насмешливо заметил Адильер, а у меня из волос, которым позавидует Рапунцель, торчали заячьи ушки. Я уже собиралась уходить, как вдруг меня схватили и прижали к себе.

Мое сердце занервничало и сжалось, моя внешность снова стала прежней.

— Я, Адильер, приношу тебе клятву вечной и искренней любви, — усмехнулся наг, обнимая меня, а я вздрогнула, глядя ему в глаза.