Ему не понравился ее тон.

— Разве моя жена не ты?

Ханна не ответила, и Майкл почувствовал, как она отодвинулась от него. Накрытая одной простыней, она выглядела хрупкой.

Его разочарование усиливалось, потому что он не мог понять, почему она так упорно не хотела становиться принцессой.

Майкл провел рукой по изгибам ее тела вниз к ягодицам.

— Я не из тех, кто просит, Ханна. Либо становись моей женой, либо нет. Выбирай.

Не сказав больше ни слова, он оделся и вышел из ее спальни.

— Вы не сделали, как вас просили. — Голос был недовольным. — Лейтенант не должен занять трон. Я хочу, чтобы его устранили.

— Простите…

— Извинения не принимаются. Либо избавьтесь от него, либо последствия вам не понравятся. У вас есть жена, я полагаю.

— Она ни в чем не виновата, — убеждал слуга. — Пожалуйста, умоляю вас. Не вмешивайте ее.

— Вам не положено говорить мне, что делать. Позаботьтесь о лейтенанте и воспользуйтесь любыми предлогами. Даже леди Ханной при необходимости. Понятно?

— Да.

— Хорошо. Король не должен признать Майкла Торпа своим сыном.

Слуга поклонился:

— Я позабочусь об этом.

Майклу потребовалось все его самообладание, чтобы позволить другому мужчине одевать его.

Он терпел, пока камердинер помогал ему снять дневную одежду и облачиться в вечерний черный суконный камзол, а потом повязать белый галстук. Граф позаботился, чтобы его вещи прислали в замок вместе с одеждой, которую заказала ему Ханна у портного.

Увидев покрасневшую кожу на плече Майкла — след пули, камердинер спросил:

— Вам требуется сменить повязку, милорд?

— Эта сойдет.

Этим вечером его ждет иная, непривычная ему битва. Сегодня будет испытание, и он подозревал, что его единокровный брат фюрст Карл тоже будет присутствовать.

Но не король.

Майкл напрягся при мысли об аудиенции сегодня в полдень. Она была краткой, правитель едва был в состоянии принимать визитеров. Когда граф прошептал ему о Майкле, стареющий монарх попытался сесть. С длинными седыми волосами, короткой бородкой и усами его отец казался гораздо старше своих лет. Но во взгляде короля были ум и любопытство.

Неожиданно у Майкла в голове вспыхнуло воспоминание. Оно было связано с яблоками. Майкл подошел к вазе с фруктами в углу и взял один плод.

Держа его перед королем, он сказал:

— Вы имели обыкновение очищать его для меня. Кинжалом, украшенным драгоценными камнями. — Майкл продолжал говорить, не зная, есть ли вообще какой-то смысл в его словах. — Я обычно сидел у вас на коленях, а вы пытались очистить все яблоко за один раз, не разорвав кожуры. Вы обещали, что когда-нибудь вы дадите мне кинжал.

От этого рассказа король побледнел. Тогда Майкл показал ему шрам.

— Она была права, — прошептал король, прежде чем закрыть глаза. — Скажите королеве… она была права.

Монарх вцепился в простыни, его окружили дворцовые лекари, и дальнейший разговор стал уже невозможен.

Майкла беспокоило, что он стал причиной дополнительных страданий старика. Но теперь он понимал, почему граф был столь настойчив в том, чтобы привести его в Лохенберг с такой поспешностью. Король был серьезно болен.

Через несколько минут к его двери прибыл граф фон Рейшор в сопровождении двух слуг, везущих его в кресле.

— Вам следует оставаться в постели, пока не поправитесь, — упрекнул его Майкл.

— Чепуха. Это же ужин, и большую часть времени я буду сидеть.