Одинокой.

Хоппи остался внизу, в кухне. Надо бы пойти отыскать его.

Здорово – невеста, шлепающая босиком по коридорам с криком: Хоппи, Хоппи, Хоппи…

Сгодится для газетных заголовков.

А на что она рассчитывала? Заключение этого брака касалось не только их двоих. Всей страны. Ей хотелось свободы, по какой же дурацкой причине она решила, что обретет свободу, став принцессой и невестой принца?

А уступи она Нику, неприкрытому желанию, сверкавшему в его глазах… Где была бы ее свобода?

Ник так близко от нее, в нескольких шагах. Спит. Она надеялась, что он спит. Мысль о его возможном бодрствовании – по ее примеру – была почти невыносима.

Ей хотелось позвать его, но она сдержалась.

Надо подумать о чем-нибудь другом. Обо всем хорошем, что она может тут сделать. Эрхард был с ними сегодня, вид у него довольный, хотя и очень болезненный. «Я горжусь тобой», – сказал он ей. По какой-то странной причине он казался почти родным человеком. Эрхард знал ее мать. И саму Роз, когда она была ребенком. Он – связующее звено с прошлым.

А Джулианы сегодня нигде не было.

Роз это беспокоило. Пора бы ей смириться с утратой сестры, но все никак не получается. Больше всего ее тревожило, что Джулиана относится к ней как к врагу.

Мысли не давали ей лежать спокойно, хотелось… скажем, выйти в другую комнату и сказать Нику: «Подвинься, я лягу с тобой».

Она не станет. Как можно?

Секс – это было бы здорово.

Откуда такие безответственные мысли? Впрочем, не столь уж они плохи, вынуждена была признать Роз, тоскливо пялясь в темноту. Она замужем. Да, секс с Ником – это было бы более чем здорово. Но…

Единственная надежная контрацепция – кирпичная стена.

Или кровать и диван в разных комнатах.

Она снова вздохнула, перевернулась на другой бок и зарылась лицом в подушки.

Новобрачная в свою свадебную ночь. Даже собаки нет, чтобы составить ей компанию.

Дремал, позволяя мыслям обращаться на то, на что им хотелось. А обращаться хотелось им к Роз. Поэтому вначале он решил, что ему это снится.

Диван находился в дальней части гостиной, напротив камина. Камин почти прогорел, лишь иногда в нем вспыхивали последние угольки. Ник скорее почувствовал, чем услышал звук открываемой двери, слабое поскрипывание петель было почти неуловимо.

Роз, должно быть, встала и бродит по комнатам. Но почему? Прошла она мимо него? Может, идет поискать свою собаку? Или уже возвращается к себе в спальню?

Но дверь закрылась, а тот, кто прошел через нее, остался. И все еще был в комнате. Вот прошел мимо него – шаги столь легки, что, не прислушиваясь, не услышишь.

Не Роз. Ник знал это теперь совершенно точно, руководствуясь не логикой, а инстинктом. Будь это Роз, которая вышла за собакой, он услышал бы ее, у нее не было причин красться по-воровски. Она достаточно его знает, чтобы не ожидать от него нападения.

Но если не Роз, то кто?

Диван, на котором он лежал, был древним, туго набитым пухом. Никаких современных пружин, которые могли бы выдать его своим скрипом. Дюйм за дюймом он переместился из полосы света, отбрасываемой на него догорающим пламенем камина.

Один из сводных братьев Ника, Сэм, служил в десантных войсках. Еще мальчишкой Сэм бредил комиксами о войнах, фильмами о Джеймсе Бонде, супергероями. Подростком он перешел к вполне серьезному изучению боевых искусств.

Лишних денег у Руби никогда не водилось. Мальчики должны были сами занимать себя, но когда поблизости был Сэм, никаких проблем не возникало. Он организовывал братьев в отряд искателей приключений или отважных воинов всякий раз, как удавалось отвлечь их от крикета и футбола.

Инструкции Сэма теперь пригодились: никогда не оказывайся между врагом и источником света.