Ещё он рассказывал, что кабинет директрисы якобы похож на сырые казематы, это тоже оказалось совсем не так. Скорее уж на комнату какой-нибудь принцессы. Сплошная позолоченная мебель с лиловой плюшевой обивкой, мягкие восточные ковры, хрустальные вазы на каждом шагу... Пожалуй, примерно таким я представляла себе убранство дворца Эллы.

Директриса Флора оперлась подбородком на длинные сцепленные пальцы и с интересом воззрилась на меня с другой стороны массивного стола из красного дерева.

– Я долго ждала удовольствия познакомиться с тобой.

Я ухмыльнулась:

– Правда? Боюсь, не могу ответить тем же.

Директриса не проявила ни раздражения, ни досады:

– Жаль это слышать, но тем не менее я в самом деле ожидала этой встречи. Наша полиция постоянно держала меня в курсе твоей, скажем так, внешкольной деятельности.

Я еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. Внешкольная деятельность... не слышала, чтобы это так называлось.

– Я прекрасно понимала, что рано или поздно ты обязательно окажешься у наших дверей – это был лишь вопрос времени, – невозмутимо сообщила Флора. – Полагаю, мы сможем сделать для тебя много хорошего. Наши уроки этикета, истории, а также воспитательные тренинги рассчитаны на детей с такими же проблемами, как у тебя.

Я прищурилась:

– Что вы имеете в виду под «проблемами»?

– То, что ты не ладишь с властями, – пояснила Флора. – Не испытываешь уважения к старшим. Знаешь, мои собственные дочери были такими же. – Она развернула ко мне стоящую на столе рамку с фотографией, на которой были изображены сводные сёстры Эллы Азалия и Далия. Обе в роскошных платьях, не хуже тех, что носит Белоснежка. Безупречный макияж, волосы уложены в изысканные причёски – явно с использованием средств для волос от Рапунцель. Не знай я, кто они такие, запросто приняла бы их за настоящих принцесс.

– Понадобилось немало размышлений и медитаций – чем мы как раз тут и занимаемся, – но в итоге мои девочки увидели, насколько они заблуждались в своём эгоизме. Сейчас они учатся в Королевской Академии, – похвасталась она. – Такое право предоставляется очень немногим простолюдинкам. Разве ты не хочешь получить такую возможность?

Я нахмурилась:

– Послушайте, госпожа директриса. Я есть хочу. И я хочу кормить и защищать мою семью. Если бы СИШ могла помочь мне в этом, я бы сама явилась сюда уже много лет назад.

Она что, считает всех детей дураками? Думает, что я куплюсь на эту ерунду – будто бы какая-то школа может сделать меня другим человеком? И я перестану хотеть, чтобы мои братья и сёстры имели то, чего они заслуживают? Или не буду больше мечтать, чтобы моя мама поменьше надрывалась на работе и смогла поселиться в «сапоге» попросторнее? Очень в этом сомневаюсь.

– Так, значит, ты поэтому воровала? Ради денег? – спросила меня директриса.

Я потеребила в руках обтрёпанный подол платья.

– А кому не нужны деньги? – с вызовом бросила я. – Я делала это, чтобы покупать самое необходимое, ясно?! И крала я только у богачей, которые даже и не заметят мелкой пропажи.

– Дело не в том, кто заметит пропажу, а кто нет, – возразила Флора. – Дело в том, что ты позволяешь себе забирать то, что тебе не принадлежит. Сегодня это заколка из зуба дракона – а завтра что? Карета? Где провести границу? Ты и сама не заметишь, как твоё лицо окажется на плакатах с надписью «Разыскивается», развешанных по всей Чароландии.