Проблема заключалась в том, что дочь сильфиды не была похожа на окружающих.

Мистая сильно отличалась от обитателей любого из трех миров, поэтому для нее, несмотря на родство с феями, страна Туманов представляла опасность. Добраться до Заземелья можно было только в том случае, если не сходить с проложенной в незапамятные времена тропы и не терять хладнокровия.

Мистая старалась не нарушать жизненно важные правила и делала то, что было необходимо, хотя искушение свернуть с тропы и последовать за чарующими голосами, чтобы отыскать хоть одну фею, было невероятно сильным. Девушка, стараясь не отвлекаться на далекие гипнотические звуки, продолжила свой путь, с нетерпением ожидая, когда темнота и туманы наконец расступятся, а деревья выпустят ее из этого бесконечного туннеля между мирами.

Что вскоре и случилось.

Очень быстро и неожиданно очертания окружающего пейзажа начали меняться — лес поредел, а завеса тумана стала прозрачней. Через несколько мгновений деревья остались позади, а Мистая вышла прямо в яркий, солнечный день, пропитанный сладкими ароматами и дыханием теплого ветра. Девушка наконец остановилась и глубоко вдохнула, позволив знакомым ощущениям наполнить себя.

Дом.

Она вышла из Туманов на западных рубежах Заземелья, где простиралась огромная равнина. Мистая помнила, что это была широкая, открытая Зеленая Долина; к югу от нее лежал Озерный Край — дом ее матери; на севере громоздились Мелькорские горы — родина троллей; а на востоке тянулись бесконечные пустоши, которые вели к Огненным Ключам, где обосновался последний из драконов — Страбон. Разумеется, принцесса всего этого видеть не могла, и виной тому были не только огромные расстояния: когда ты находишься у границы Зеленой Долины, которую широким кольцом охватывают величественные горы, все вокруг окутано легкой дымкой тумана из царства фей.

Мистая окинула взглядом столь дорогой ее сердцу пейзаж, радуясь своему возвращению домой после долгого отсутствия. Однако стоило заметить очертания Мелькора, как она невольно начала пристально всматриваться в угольно-черный провал, видневшийся неподалеку, — вход в бездонную пропасть. Воспоминания, в которые девушке совершенно не хотелось погружаться, вновь предстали перед ее внутренним взором, и она ощутила легкий укол сожаления. На самом деле Мистая появилась на свет именно здесь, в Бездонной Пропасти, мрачном и темном месте, которое, как бы ни хотелось иного, всегда будет неотъемлемой частью ее существа. Об этом принцессе рассказала Ночная Мгла. Ночная Мгла, которая хотела воспитать Мистаю как свою собственную дочь — разумеется, на свой манер. И какое-то время это желание даже было обоюдным. Ложь и предательство стали символами жизни девочки после того, как ей едва исполнилось десять лет. К счастью, тот период остался далеко позади и больше никогда не напомнит о себе. Ночная Мгла покинула Заземелье, и ей не суждено вернуться.

Мистая усилием воли отвела взгляд от Бездонной Пропасти и посмотрела в противоположную сторону, где, как она знала, находится замок Чистейшее Серебро — до него было не очень далеко, меньше дня в дороге, если идти быстрым шагом.

Она не стала медлить и начала быстро спускаться с горы, почти без размышлений выбирая путь. Мистая полной грудью вдохнула ароматы долины, когда наконец ее нога ступила на травяной ковер. Она узнавала каждый запах, могла с легкостью отличить любой из них от другого и назвать растение, которому он принадлежал. Принцесса научилась этому в те времена, когда ее воспитанием и образованием занимался советник Тьюс — придворный волшебник. Советник, забавный, добрый старик, всегда занимал в сердце Мистаи особое место. И вовсе не потому, что Тьюс был довольно смешным, частенько путал заклинания и был постоянным источником всевозможных небольших катастроф. И даже не потому, что колдун был одним из немногих, кто относился к принцессе как к взрослому человеку, а не как к ребенку, сознавая, кто она такая, пожалуй, даже лучше, чем ее собственный отец.