— …Следователи местной прокуратуры полагают, что это теракт — основная версия случившегося. Как нам стало известно, борт был зафрахтован ведущими предпринимателями Эдуардом Белявским и Львом Разумневичем, приглашенными на экономический форум в швейцарский город Базель, который состоится завтра, — продолжал свой взволнованный рассказ уже другой комментатор, совсем еще молодой парнишка. — Поэтому вопрос, против кого был предназначен этот взрыв воздушного судна, ни у кого не вызывает сомнений. Местные жители рассказывают, что сначала услышали хлопок, после чего увидели в небе яркую вспышку. Произошло это буквально через полчаса после вылета, когда самолет уже набрал высоту. Только случайность, связанная с извечной и непредсказуемой занятостью наших бизнесменов, спасла их от гибели. Они буквально в последние часы вынуждены были перенести свой вылет на сутки, отправив в Базель своих сотрудников из службы безопасности и членов своих семей, чьи тела, вернее, то, что от них осталось, сейчас идентифицируются. Конечно, только расшифровка данных «черного ящика» подтвердит или опровергнет версию о взрыве, но она, как сказано, представляется единственно верной…

Телевизионный экран погас. Юля, держа в руке пульт, пристально смотрела на Эдуарда Григорьевича. Ее глаза по-прежнему были полны слез.

— Так это ты… ты… — произнесла она. — Негодяй…

— Да, деточка, — кивнул он. — Перед тобой живой и здоровый негодяй. Который не будет испытывать мук совести и спать спокойно, поскольку опередил тех, кто хотел с ним поступить точно так же… Это называется — сделать правильный и своевременный выбор. В том числе и за тебя. Тебе придется к этому привыкнуть, если собираешься не просто жить со мной, но и такой жизнью, какая тебе не снилась… Или ты предпочла бы, чтобы это я был там? — кивнул он на темный экран.

Он достал платок и вытер ей слезы, как ребенку.

— Пора стать взрослой. Надо было тебе давно сделать свой выбор: или я, то есть положение, которое тебе уже дал, или Саша, который тебе ничего не дал бы, кроме вечных попреков из-за меня и Ангелины, пока бы вы не возненавидели друг друга.

— Какая же ты сволочь… — всхлипнула она.

— Может быть, для кого-то и сволочь. Даже наверняка. А что? Побежишь в прокуратуру? Не советую. Там ты ничего не докажешь. Ты только что слышала: теракт был направлен против меня, и мы с Левой только чудом избежали гибели. И потому нам гарантировано общественное сочувствие, а также сожаление, что нас не было в этом самолете. И это свидетельствует, что мы с ним одержали победу, которая делает победителей неподсудными. Ну все, будь послушной девочкой и иди к себе или возьми ключи от машины и поезжай, проветрись. Мне предстоит полно хлопот и забот. Жду тебя к обеду.

Придя к себе в комнату, она повалилась на кровать, лицом в подушку, а потом, выплакавшись, долго смотрела на себя в зеркало и, вздохнув, стала приводить себя в порядок. Смыла потеки туши, покрасилась заново…

Схватила сотовый, набрала номер Савелия Марковского…

— Савик, родной, забери меня отсюда!

— Детонька, что случилось?

— Ты разве не слышал? Его жена и мой Саша только что погибли в авиакатастрофе! Какой ужас… Ты что молчишь?

В трубке послышался протяжный вздох, после которого последовали протяжные гудки.

Подумав, она набрала «09».

— Девушка, а как позвонить в прокуратуру, не скажете? В самую главную? Нет, лучше скажите адрес, как туда проехать?..

Она долго еще приводила себя в порядок. Смывала тушь, красилась заново, но потом снова принималась плакать и снова смывать черные потеки, потом снова краситься.