— А что, есть идеи как это сделать? — непритворно удивился я.

— Ты что, пришёл просто так? — вылупился на меня зооморф. Через секунду до его изможденных мозгов дошёл весь идиотизм вопроса, и он даже попросил прощения.

Итогом краткого совещания стал неутешительный факт того, что в самой заднице мира, в длинной и узкой кишке, забитой мелкими, но злыми и кровожадными тварями, собрались аж четыре редких «монашеских» класса совершенно не имеющих каких-либо атак по площади. Более того, вся троица дурных искателей приключений отличалась не только отсутствием ума и сообразительности, но также и чрезвычайно низкими показателями в мастерстве «железной рубашки».

Вылететь из этой трубы технически было можно… но без гарантии, что болтающихся у меня в руках беззащитных Бессов не сожрут налету. Задача. Я покосился на сероухую, которая продолжила разминать нечто в ступке и вздохнул — идея добить раненную и вытащить двоих, надеясь на авось, критики не выдерживала. Тварюшки действительно сильно напоминали пираний… добравшись до плоти, даже одна из них могла натворить дел.

Единственное имеющееся в наличии решение было довольно спорным, сильно рискованным и совершенно неоправданным, но других, к сожалению, не было. Сидеть тут и ожидать, что Эйнинген вынесет весь рой, было бы чересчур наивно.

Я сунул в пасть здоровый кусок вяленого мяса и начал его смачно жевать, хмуро глядя в квадратные глаза неудачливых авантюристов.

«РРОООУММ». Видимый комок искажений вылетел из моей пасти, продолжив свой путь по пещере. Ближайшие ко мне джуринги лопались как бурдючки с мясом, но и тем, кто был в десятке метров впереди, тоже везло не очень. Вибрации усиленного Ки голоса, с моими показателями Выносливости и Энергетики, были чересчур для столь небольших и слабых по отдельности организмов. Я рявкал, проходил быстрым шагом десяток метров, повторял. Позади держались зажимающие уши «монахи» — забитое им жеваное мясо частично гасило колебания, да и волна шла вперед, но остаточные рикошеты эха доставляли им массу неудобств.

«РОООУМ». Хорошая импровизация, хоть и дико саднят кровоточащие челюсти, почти все зубы шатаются, а с языка, кажется, содрана кожа. Боль — мелочи для бессмертного. Если обвала не случится. Ох, хоть бы не случилось. Пещера длинная, узкая, тесная, тушки «серебрянного» зверья здорового поглощают звук и вибрацию, но я никогда не любил и не умел рисковать. В задницу это шампанское!

Главное, что все живы…

По крайней мере, я так думал, пока сзади не раздался тревожный вопль белоухой бессмертной и всхлип раненной серой. Обернувшись, я увидел, как она, шедшая последней, оседает наземь, держась за фонтанирующее кровью горло, а рядом стоит тигр, нанизавший на короткое копье чудом выжившего зверька, напавшего на первого, кого он сумел догнать.

Рявкнув последний раз в сторону светлеющего прохода, я кинулся к лихорадочно срывающим тряпки со вспоротого горла подруги Бессам.

— Выход близко! Нужно улетать!

— Она сейчас умрёт от кровопотери! — белоухая кинула на меня бешеный взгляд, — Нужно срочно закрыть рану!

— Я не могу убить каждую тварь, что решит сунуться в пещеру! Дайте мне минуту вас отсюда вынести!

— У нас нет минуты!

Можно было накричать, воззвать к логике, объяснить, что добить девчонку легче и правильнее — они все равно бы вернулись сюда за оставшимся тут Камнем, который местное зверье и охраняло… Только мне нельзя было отвлекаться от входа. Тут и там мелькали крохотные тени, в пещеру, привлеченные запахом крови, постоянно совались все новые и новые зубастые мордочки.