ДОНАЛ

Человек отличался от других – пока лишь несколько человек знали об этом. Необходимо найти способ, который послужил бы для этой репутации громоотводом, то есть сделал бы ее безвредной.

Он услышал голос подходящей Анеа.

– Здесь Сэйона, – сказала она. – Вы не хотите с ним поговорить?

– Немного позже, – ответил Донал.

Донал оторвался от своих мыслей и занялся той проблемой, о которой сейчас говорили Сэйона и Анеа.

– ...он походил по залу, – звучал голос Сэйоны. – Сказал слово здесь, слово там, но после этого все оказалось в его руках.

– Я понимаю, как это было, – ответила Анеа. – Он сверкает среди костров, как атомное пламя. Их слабое пламя тускнеет по сравнению с его огнем.

– И вы не жалеете?

– Жалеть? – ее счастливый смех разорвал на клочки его вопрос. – Какие сожаления? Что вы имеете в виду?

– Мне нужно кое‑что рассказать вам, – сказал Сэйона. – Анеа, что вы знаете об истории собственных генов?

– Я знаю о них все, – ответила она.

– Нет, – сказал Сэйона. – Вы знаете, что были выращены для определенной цели. – Он протянул старую сухую руку с видом человека, просящего о помощи. – Вы знаете, что стояло за расчетом Монтора? Угроза всему человечеству в целом. Человечество самовосстанавливается как единой организм, если отдельные его части погибают. Но если изменить условия существования всего человечества... Человечеством можно управлять, подвергая людей физическим и эмоциональным воздействиям. Увеличьте температуру в комнате и человек, находящийся в ней, снимет пиджак. В этом секрет власти Уильяма над людьми.

И такова была наука Монтора. Наши ученые на Экзотике тоже пришли к выводу, что человечеством можно и нужно управлять, но другим путем. Мы рассматривали человечество как объект, допускающий регулировку через своих представителей, через индивидуумы: все человечество меняется, когда меняются составляющие его люди. А ключом к этому изменению, как мы установили, является генный отбор – и естественный, случайный, и искусственный, контролируемый...

– Но так оно и есть, – сказала Анеа.

– Нет, – Сэйона медленно покачал головой. – Мы ошибались, мы можем их лишь объяснить. Мы оказываемся в положении историка. Изменения в генах возможны лишь в минимальных дозах. Раса не может быть существенно изменена изнутри: мы можем добиваться лишь тех свойств, о существовании которых мы знаем или догадываемся. И это отталкивает нас от тех генов, которые мы встретили, но не распознали, и, конечно, мы не можем работать с теми генами, о существовании которых мы даже не догадываемся. А нужны были совершенно новые гены. Новые комбинации генов.

Изменение расы изнутри – это замкнутый вопрос. Все, что мы можем делать, это развивать, стабилизировать и укреплять наследственность генов наших предков.

Уильям – вы, Анеа, должны это знать лучше, чем кто‑либо другой – принадлежал к небольшой группе людей, которые являются двигателями и победителями истории. Они не поддаются контролю. А сейчас я постараюсь сообщить вам нечто очень важное. Мы на Экзотике обратили на Уильяма внимание, когда ему не было еще и двадцати лет. И тогда было принято решение отобрать необходимые гены – в результате появились вы.