Если бы врожденные видовые страхи не преодолевались, мы бы все еще оставались одноклеточными.

Люди очень разнятся в своем отношении к пережитым травмам и страхам. Один не пойдет по улице, где однажды поскользнулся и ушибся.

Другой, чудом оставшийся в живых после чудовищной автоаварии или авиакатастрофы, снова смело садится в авто, самолет…

– У этих смельчаков, не остается страха после пережитого? Или они его преодолевают?

– По‑разному… Мой друг Л., о котором я уже говорил, однажды всетаки угодил в аварию, сильно пострадал, и не только он… Каждый раз, заново садясь за руль после травм, испытывал страх и скованность. Но у него железное самоправило: «где бздёж, туда и пойдешь», или, в переводе на литературный: «чего боишься, то делай».

Сперва начинал потихоньку «раскатываться» в спокойных местах – поступенный метод обретения уверенности.

При этом старательно представлял себе более рискованные поездки как совершенно благополучные. О его умении расслабляться я уже рассказал – все его поведение сплошная тонопластика.

Ну вот так!.. И что характерно, после таких вот самовосстановлений Л. становился еще более дерзким авантюристом, чем раньше…

Фортунофобии

Что общего между Дон Жуаном и Колобком

– Доктор, не могу снять башмак, жмет. Что делать?

– Очень просто, больной. Давайте ногу отрежем.

Без комментариев

Из С‑теста. Избегаю с кем‑то или с чем‑то связываться навсегда или надолго. Избегаю положений, не имеющих запасного выхода…

ГИД – Страх замкнутости на уровне общежизненном?.. В отношении к пространству судьбы?

ВЛ – Да, родственно клаустрофобии: боязнь запертости собственным решением, связанности житейской, страх перед ограничением выборов. Ну и перед ответственностью, конечно.

Из С‑теста. Мне трудно начинать новые дела из‑за опасения неудач… Стараюсь не рисковать… В делах для меня мучителен выбор и риск решений: надежней задания, определенность.

А это страх прямо противоположный. Уход от выборов, боязнь открытых пространств судьбы. Бегство от свободы… И от ответственности опять же.

– Не вижу здесь особой противоположности. У меня, например, есть и то, и другое.

– Так ведь и страх замкнутых пространств и чрезмерно открытых вполне сочетаемы у одного человека.

– Опять родовые корни?

– С переносом на вселенский масштаб. Кстати, вот вам типичный фортунофобик – господин Колобок, который от бабушки ушел, от дедушки ушел…

– А к лисе в пасть пришел…

– Откуда и вывод: кто бежит от судьбы, тот к ней и бежит. Неосознаваемые фортунофобии того или иного уклона лежат в основе многих характеров и типажей, жизненных стратегий и тактик. Вспомним таких литературных героев, как Евгений Онегин, Обломов, Душечка, герой «Человека в футляре»…

Или герой Ричарда Баха, на самолете улетающий от узких мест судьбы, в поисках Единственной Женщины чуть не проглядевший Живую Настоящую…

– Или героиня Джулии Робертс фильма «Сбежавшая невеста» – семь раз сбегавшая из‑под венца и привыкшая надевать под свадебное платье кроссовки… Дон Жуан, кажется, тоже был фортунофобик, уклона «клаустро‑». Женщин не боялся, а вот выбрать женщину, окончательно выбрать для него было равносильно смерти.

– Что и случилось, когда наконец выбрал. И двоюродный русский брат Дон Жуана, Евгений Онегин, бежав от судьбы в лице Татьяны, к ней же и прибежал, но поздно… А Душечка жить не могла без брачной тюрьмы, типичный фортуноагорафобик…

– Так, ну хорошо, понял я, что я Колобок.