Несмотря на дюжину ран от стрел, смеясь как мальчишка, Ахмет подскочил к Тоасу, стоящему на палубе.

— Мы побили их! — крикнул он. — О мой капитан, мы побили их!

— А наш корабль?

— Он пострадал, и у него множество пробоин. Но ничего такого, что мы не смогли бы заткнуть, нет даже крена. Укрепленный тобой нос корабля хорошо показал себя, капитан. Мы без проблем сможем добраться до Кипра. И мы побили их!

— И много раньше, чем какие-нибудь еще египтяне догонят нас, — сказал Тоас, — мы будем на море в безопасности.

Он сознавал, что Анхсенамен опять была рядом с ним.

Смеющаяся, плачущая, она прижалась к нему. Он обнял ее крепче.

Через какое-то время он посмотрел через ее плечо и увидел внизу ликующее лицо Пепи.

— Ну, — сказал он, — твой ум оказался не слишком болен от качки, чтобы спасти нас. И Минос — все еще морской бог.

— Но ты не бык, мой господин, — ответил карлик. — Ты был не черным и не неуклюжим, ты поражал их умением. Красивое, ох, какое это было прелестное зрелище!

— Когда мы вернемся на Кипр, — задумчиво сказал Тоас, — я начну строить корабли, которые действительно смогут сделать такую работу. Бронзовый нос корабля — да, моя маленькая, ты будешь еще царицей Людей Моря!

— Не бык, — повторил Пепи. — Баран, с круглыми рогами, бодающийся баран. Хи-хи! Да, мой господин, можно сказать, что ты забодал их!

Они снова начали грести на север и в темноте мимо Мемфиса вышли в дельту Нила. Рассвет показал им море и поднимающееся из восточных вод солнце — дневного бога, яркого и любящего Атона.

В то утро шел дождь, и мелкая летняя морось летала над холмами, скрывая блеск воды в реке и поселок за ней. Мартин Саундерс стоял в дверях, позволяя прохладному влажному воздуху овевать его лицо и думая о том, какая погода ждет его через сто лет.

Ева Лэнг подошла сзади и положила руку ему на плечо. Он улыбнулся ей и подумал, какая она красивая сейчас, когда капельки дождя блестят на ее темных волосах, как маленькие жемчужины. Она ничего ему не сказала, в этом не было нужды, и он с благодарностью принял ее молчание.

Он заговорил первым.

— Уже недолго, Ева, — сказал он, а потом, осознав банальность фразы, улыбнулся. — Только отчего у нас такое вокзальное настроение? Я ведь отправляюсь совсем ненадолго.

— На сто лет, — отозвалась она.

— Только не волнуйся, дорогая. Теория работает безошибочно. Я ведь уже и раньше совершал прыжки во времени, перемещение на двадцать лет вперед и на двадцать назад. Проектор работает и проверен на практике. Это всего лишь чуть более длинное путешествие, вот и все.

— Но ведь автоматические машины, посланные на сто лет вперед, так и не вернулись…

— Верно. Скорее всего, у них испортилась какая-нибудь мелкая деталь. Лампа сгорела или еще что-нибудь. Именно поэтому и отправляемся мы с Сэмом, надо же выяснить, в чем дело. А нашу машину мы всегда сможем исправить и скомпенсировать всем известную капризность вакуумных ламп.

— Но почему именно вы двое? Хватило бы и одного. Сэм..

— Сэм не физик. Он может не суметь отыскать неисправность.

С другой стороны, он опытный механик и умеет делать такое, на что не способен я. Мы дополняем друг друга. — Саундерс набрал в грудь воздуха. — Послушай, дорогая…

— Все готово! — донесся до них басовитый возглас Сэма Халла.