— Отправляемся, — сказал Халл, хотя в его словам не было необходимости.

Саундерс кивнул и включил проектор на прогрев. Его мощное гудение заполнило кабину и завибрировало в костях. По шкалам приборов поползли стрелки, приближаясь к стабильным значениям.

Сквозь единственный иллюминатор он увидел машущую рукой Еву. Он помахал ей в ответ, а затем резко и сердито перебросил вниз главный тумблер.

Машина замерцала, расплылась и исчезла. Ева резко вдохнула и повернулась к Макферсону.

За иллюминатором ненадолго заклубилась безликая серость, гудение проектора мощной песней заполняло машину. Саундерс посмотрел на приборы и немного повернул регулятор, управляющий скоростью перемещения во времени. Они перенеслись на сто лет вперед — меньше, чем на число дней, прошедшее с тех пор, как был запущен первый автомат. Главное, чтобы никакой болван в будущем на него не наткнулся и не уволок с собой.

Он резко щелкнул тумблером, и шум и вибрация тут же прекратились. В иллюминатор ворвался солнечный свет.

— Дома уже нет? — спросил Халл.

— Столетие — долгий срок, — сказал Саундерс. — Давай лучше выйдем и оглядимся.

Они протиснулись через дверь наружу и выпрямились. Машина лежала на дне полузасыпанной ямы, над краями которой ветер волнами шевелили траву. Из земли торчало несколько каменных обломков. Над головами у них было голубой небо, по которому ползли пухлые белые облака.

— А автоматов-то здесь нет, — замямлил Харр, оглядевшись.

— Странно. Наверное, они были настроены появляться на уровне поверхности. Так что давай посмотрим наверху.

Они явно находились в полузасыпанном подвале старого дома, который каким-то образом разрушился за те восемьдесят лет, что прошли после их последнего визита. Специальное устройство в проекторе автоматически материализовывало их точно на поверхности, где бы они ни появлялись. Внезапные падения или погребение под наросшими слоями грунта исключались. Не могли они и материализоваться внутри какого-нибудь твердого объекта — массочувствительное устройство не позволяло машине останавливаться, если в этом месте находилась твердая материя.

Жидкость и молекулы газов не были для них помехой.

Саундерс стоял в высокой, колышущейся от ветра траве и обозревал безмятежный ландшафт штата Нью-Йорк, ничто не изменилось, река и поросшие лесом холмы за ней остались теми же, солнце ярко светило, а в небесах сияли облака.

Нет… боже, нет! Где же поселок?

Дом разрушен, поселка нет — что же случилось? Или же люди просто перебрались в другой место, или… Он обернулся и посмотрел на подвал. Всего лишь несколько минут назад — и сто лет в прошлом — он стоял там среди потрепанной аппаратуры вместе с Макферсоном и Евой — а сейчас на этом месте яма, поросшая дикой травой. Его охватило странное отчаяние.

А жив ли еще он сам? А… Ева? Геронтология 1973 года делала это вполне возможным, но кто знает… И ему вовсе не хотелось узнать ответ.

— Должно быть, вернули страну индейцам, — хмыкнул Сэм Халл.

Прозаичная острота вернула ему чувство равновесия. В конце концов, любой разумный человек знает, что все со временем меняется. В будущем будут те же добро и зло, что были и в прошлом. А фраза «…и жили они потом долго и счастливо» чистейший миф. Важными были лишь изменения, безостановочный поток которых был причиной всему. К тому же сейчас у них было дело.

Они пошарили в траве вокруг, но не нашли и следа небольших автоматических проекторов. Халл задумчиво нахмурился.

— Знаешь, — сказал он, — по-моему они отправились обратно и испортились по дороге.