— …Двадцать человек в ее племени разделяли бремя проклятия — но ты один…

Проклятый Тор-Эш!

— Биша, проснись! Нам нужно поесть. И подай мне скорей вон ту бутылку.

Выпив и немного перекусив, Фрэзер почувствовал себя значительно лучше.

— Мы будем ехать всю ночь. Так что к утру будем уже в Караппе. Если кочевники и гонятся за нами, они не успеют схватить нас.

К середине дня он вел вездеход в каком-то полузабытьи. Он не понимал, каким образом сбился с курса. Когда Фрэзер заметил это, он уже отмахал крюк на много миль. Он посидел, мучительно пытаясь припомнить координаты и весь дрожа, как в ознобе. Биша молча смотрела на него.

— Ну что ты так трясешься?! — взорвался он. — Со мной все в порядке! Мы доедем, куда нам надо.

Биша печально опустила голову и отвернулась.

— И нечего реветь, черт бы тебя побрал! Слышишь? У меня и так хлопот полон рот — и без твоего нытья.

— Это все из-за меня, — прошептала она. — Тебе нужно было поверить тому, что говорили старейшины.

Он ударил ее. Впервые ударил ее со злостью.

— Я не желаю больше слушать эти бредни! Если ты до сих пор так ничего и не поняла…

Биша молча отодвинулась на дальний конец сиденья.

Фрэзер снова включил мотор, возвращаясь на правильный курс, но не отъехал далеко. У него просто не было сил. Нужно отдохнуть. Поспать хотя бы часок — это освежит.

Он остановил машину и посмотрел на Бишу. Недавняя пощечина вспомнилась словно сквозь туман, как будто это было много-много лет назад.

— Моя маленькая бедняжка, — сказал он. — Ты ведь не виновата в этом. Ты простишь меня?

Она кивнула. Фрэзер поцеловал ее, Биша еще немного поплакала — и потом он уснул, велев ей разбудить его, когда стрелка на циферблате панельных часов дойдет до цифры пять.

Он просыпался с большим трудом, и когда вездеход, накренившись, начал выползать, выгребая из засыпавшего его песка, на пустыню спустилась глухая ночь. Сон не принес Фрэзеру облегчения. Он чувствовал себя еще более скверно, как будто кто-то выпил из него последние силы, и голова была совершено пустая, словно перевернутое ведро.

Он вел вездеход вперед.

Но опять сбился с курса. Наверное, он задремал на ходу, и машина сделала крюк. Фрэзер со злостью повернулся к Бише:

— Почему ты не остановила машину? Я же велел тебе…

В слабом свете приборного щитка он вдруг увидел ее лицо, обращенное к пустыне, — и все понял. Она опять впала в этот свой транс — отрешенности и меланхолии. Биша не ответила.

Фрэзер выругался. Нашла время распускать сопли, когда он так нуждался в ней! Конечно, ей досталось в жизни, бедняжке, но это уже стало входить у нее в привычку! Сейчас же она просто не имеет права раскисать! Это уже стоило им многих бесценных часов, бесценных миль!.. Он взял ее за плечо и потряс.

Тело девочки было безвольным и мягким, как у тряпичной куклы. Он прикрикнул на нее. Она словно не слышала. В конце концов Фрэзер выключил мотор, вне себя от ярости, и рывком повернул Бишу к себе. Потом он снова ударил ее — во второй раз.

Она не заплакала, только прошептала чуть слышно:

— Я ничего не могу с собой сделать… Они тоже наказывали меня, но это не помогало.

Было очевидно, что ей все безразлично. Он не мог достучаться до нее, не мог проникнуть в ее душу. Прежде Фрэзер никогда не пытался вывести девочку из подобного состояния. Теперь же он попытался и обнаружил, что бессилен. Он отпустил Бишу, и она опять заползла в угол.