– Да, я была в Тбилиси еще в советское время, на экскурсии, – призналась Вера.

– Тогда не удивительно, – пробормотала незнакомка, – что на вас есть отсвет Тбилисо.

«Сумасшедшая!» – подумала Вера и инстинктивно подвинулась к другому краю кресла. Соседка тоже, казалось, потеряла интерес к Вере и закрыла глаза, чтобы без помех дождаться посадки.

Огни Домодедова, до этого стремительно приближавшиеся, внезапно застыли на месте. Противный холодок, родившись где то в районе ключиц, съехал куда то вниз, к животу. Вера похолодела от догадки: они уже минут двадцать кружат на одной высоте, не спускаясь. Ну вот, опять! Самолет, сделав круг в одну сторону, резко развернулся и двинул в другую, словно механик гигантской воздушной карусели раскрутил ее в обратном направлении. Вера почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу. У нее перехватило дыхание, пальцы онемели, по спине побежали противные мурашки.

– Вы не знаете, почему наш самолет так долго не садится? – задала она соседке слева глупый вопрос. В эту минуту Вера была готова болтать о чем угодно, лишь бы не молчать, только бы не дать липкому страху окончательно подчинить волю.

Незнакомка не успела ответить, ее опередил голос командира корабля:

– Граждане пассажиры, сохраняйте спокойствие. Аэропорт «Домодедово» пока нас не принимает, слишком много чартерных рейсов одновременно прилетело. Будем ждать, когда разрешат посадку, а пока остаемся на заданной высоте.

«Грузинка», как про себя назвала ее Вера, мельком взглянув на нее, что то гортанно сказала мужчине, сидевшему сзади. Породистый горец с чеканным профилем быстро протянул Вере через проход маленький флакончик и таблетку.

– Две капли из пузырька втереть в виски, остальное нюхать, а таблетку – под язык, – приказал он. Соседка, заметив, что Вера колеблется, успокоила:

– Делайте, как сказано. Это очень хороший врач. Кардиохирург с мировым именем и с грузинской фамилией.

«Похоже, в небе – там, где ближе к Богу, мой Ангел хранитель действует намного шустрее, чем на земле», – подумала Вера.

То ли микстура, то ли властный голос врача. то ли теплый взгляд грузинки – впрочем, наверное, все сразу, успокоили Веру. Вдруг стало легко дышать, кончики пальцев потеплели.

«Спасибо тебе, Ангел хранитель! Не забыл про мое слабое сердце, даже профильного врача в соседний ряд усадил», – мысленно поблагодарила она кого то невидимого, но не дремлющего, словно диспетчеры Домодедова в этот ночной час.

В багажном отделении над креслом лежала Верина сумка с иконкой, купленной в одном из высокогорных греческих монастырей «Метеоры». Обычная литография византийского письма на толстой деревянной доске, украшенная сусальным золотом. Ничего особенного, масс маркет, такие иконки в Греции сотнями продаются в любой лавке. Вера вдруг остро пожалела, что не пристроила сумку под переднее сиденье. Как жаль, что сейчас нет перед глазами лика Владимирской Богоматери с Младенцем, нежно прижавшимся к ней щекой… Лина подняла глаза к багажной полке и торопливо перекрестилась.

– Что, испугались? – раздался резкий насмешливый голос соседки справа. Вера с удивлением обернулась. Бодрая интонация в притихшем салоне авиалайнера показалась неуместной.

– Конечно, испугалась, а как же? – призналась Вера – Мало ли что! Может, шасси не выходит, или один двигатель заглох, а пилот, ясное дело, пассажиров успокаивает, чтобы паника на борту не началась.

Вера вспомнила, как мама инженер еще в раннем детстве пыталась растолковать ей, почему самолет может подняться в воздух.