Оксана Обухова. Пристрелите загнанную лошадь«Загнанная лошадь» Софья Иванова – 1
1 часть Субмарина «ООО „Альянс“ владелец Тушкоев И.А.»
На площадь приехал цирк шапито со зверинцем и детскими аттракционами, и через неделю я одурела от попсы гремящей из динамика прибитого к фонарному столбу над крышей моего ларька. Репертуар зазывно-обольстительного песнопения был невообразимо широк (отдельное спасибо «Русскому Радио», станции «Шансон» и «Европе Плюс»), но поскольку основными посетителями зверинца были и оставались дети, предпочтение отдавалось диску с творчеством гениального Владимира Яковлевича Шаинского. Через неделю я выучила наизусть все двадцать два шедевра и первое время исправно подпевала то голосистому мальчонке, то Кларе Румяновой, и прилежно выводила соло Храброго Крошки Енота — «от улыбки станет всем светлей, и слону и даже маленькой улитке». Через две недели так насобачилась, что могла уже со стопроцентной точностью продиктовать последовательность шлягеров и их исполнителей. Сегодня на моих коленях лежал учебник госпожи Козловой А.М., и я в восемнадцатый раз читала предложение: «Участники хеджевых сделок оперируют методами прогнозирования тенденции рынка по восходящей и нисходящей линиям, оценивают их пределы, рассчитывают предполагаемые уровни рыночных колебаний и соответствующие стоимостные параметры базисных активов». В принципе… понятно. Но для доцента Медведевой, принимающей экзамен по банковскому делу, надо отбарабанить все тарабарским языком, и «в принципе» ей не достаточно. А я никак не могла въехать в тему, так как в голову через уши проникали сожаления Крокодила Гены о единственном в году дне рождения. Отложив в сторону учебник, я поглядела на толпу деток, штурмующую билетные кассы зверинца и, раздвинув коробки с тортами «Волшебная Фантазия», бросила взгляд в сторону палаток торгующих сладкой ватой, попкорном и газированной водой с сиропом. Конкуренция, однако. Ушлые циркачи привезли с собой все составляющие сладкой детской жизни — еду, зрелища и гениального Владимира Яковлевича. К моему, когда-то широко востребованному массами ларьку, добирались только редкие сопровождающие деток лица за сигаретами, спичками и пивом (обязательно холодным, и почти обязательно свежим). — Если так пойдет, — вздыхал хозяин палатки Ибрагим Асланович Тушкоев, — все пиво скиснет… окончательно. — За вольером с общипанными грустными орлами, циркачи разместили переносную точку с грилем, шашлыком, разливной «Балтикой» и корейскими салатами. — Кто дал разрешение?! — возмущался Ибрагим Тушкоев и сотрясал эпитетами воздух. — Кому… эти… кому на лапу дали?! — Ибрагим Асланович, — утешала я, — этот зоопарк на колесах к нам почти каждый год приезжает. Не на долго, упокойтесь. Но связи у них налажены, так что бегать с вопросами по инстанциям не советую… — Какой год?! Какой каждый?! — выпучив глаза, бушевал Тушкоев. — Не видел. Не знаю. Давно здесь живу. — Ибрагим Асланович, раньше цирк останавливался на площади у вокзала, — терпеливо объясняла я, — но сейчас, после того как дома вокруг нас снесли, циркачам, в единственном исключительном случае, разрешили разместиться здесь. В центре города. — Почему здесь?! Зачем здесь?! Эх, беда с этими темпераментными южанами. Семь лет назад, когда беженец из Таджикистана Тушкоев (у Ибрагима Аслановича папа ингуш, а мама таджичка) обзавелся последовательно — гражданством России, четвертым сыном и ларьком в центре города, — месторасположение ларька считалось крайне выгодным. |
