Туполев слабо улыбнулся:

— А не боишься, что отравятся?

— Нет. Точно знаю, что обойдется гадким привкусом и жидким стулом. Какое-то время пива им больше не захочется. И на педофила девчонки не наткнуться.

— А конфеты?

Я хитро улыбнулась:

— А я больше двух штук в одни руки не отпускаю, говорю — кончились. И вообще, у дорогих конфет срок годности с запасом. Тем более что килограммами их не покупают.

Кирилл распрямился и оперся спиной на стену палатки:

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Хочу показать, как легко убедить самого себя в правомерности любого гадкого поступка. Главное подвести базу, оправдание всегда найдется.

— Ты продаешь малолеткам пиво из сострадания или все же понимаешь, что поступаешь бессовестно?

— Понимаю. И если вижу перед собой разболтанных девиц, которых уже не один понос не остановит, могу отчитать безжалостно.

— Какие мы предусмотрительные, — ядовито усмехнулся Туполев.

Я добилась своего. Кирилл перестал умолять и давить на психику, продажа некондиционных товаров немного его отвлекла. Бухаться на колени он больше не собирался.

— Как ты думаешь поступить дальше? — спросила я.

— Мне нужна фора в три-четыре месяца. Потом явлюсь с повинной.

— Зачем тебе это время?

Кирилл опять встал, задрал голову к потолку и выпалил вверх:

— Я пишу книгу. Чтобы ее закончить, мне нужен хотя бы месяц и еще два-три на договор с издательством.

— И о чем твоя книга? — немного заинтересованно спросила я.

— Прости, но это неважно, — буркнул Туполев и вернулся на ящик.

— Ты меня не обманываешь?

— Нет. Когда ты принесешь мне ноутбук, я покажу тебе текст.

Только что я непрозрачно намекала гостю, что договориться на моих глазах с совестью у него не получиться. Я не говорила ему в лоб — ты убил женщину, пусть случайно, но ты должен за это ответить. Я терпеливо ждала принятия мужественного решения.

Но ему удалось меня зацепить. Как для каждой гадости оправдание, так и для каждой рыбки есть своя наживка.

— О чем твоя книга? — повторила я.

Кирилл усмехнулся, оперся локтями о прилавок и посмотрел на свой дом.

— Это мечта. Фантастический роман.

— Звездные войны и все такое?

— Почти. Но там, на моей планете все по-другому. Красивые женщины всегда добрые, мужчины не предают друзей…

— Утопия?

Он рассмеялся:

— Знаешь, после Назара ты первая, кому я в этом признался. Даже мама не знает о Коумелле.

— Коумелле?

— Это планета. Там умные звери и впечатлительные цветы. Звери живут своей почти разумной жизнью, а вместо собак и кошек, люди держат дома цветы. Представляешь — ты приходишь домой, а цветок радостно раскрывает бутон тебе навстречу. И благоухает. Если его обидеть, он вянет. Так учат детей — не обижать ничто живое…

Кирилл прерывисто, со всхлипом вздохнул, и я поняла, что, кажется, помогу ему. В обмен на обещание.

— Твоя книга почти готова?

— Да. Не хватало только эпилога. Но теперь я знаю, чем закончиться история.

— Все закончиться плохо? Как в жизни?

— Нет. Они найдут друг друга. Мой Алмен, Олия и его брат Азар.

— Азар, это Назар?

— Почти.