Она вполсилы стукнула молоточком поднялась. В то время как она покидала зал заседаний, мы все встали и тоже отправились на выход.

Лютер сидел ошеломленный, пока судебный пристав снимал с него наручники. Затем он был погребен под кучей-малой из негромко верещащих визжащих детей, к которым вскоре присоединилась женщина со слезами на глазах. Я слышал, как он начинал смеяться, как он обнял их.

В мои глаза что-то попало, так что я поспешил уйти.

Снаружи, на парковке, кто-то подошел ко мне и дернул за рукав. Мне понадобилась секунда, чтобы узнать судью в ее гражданской одежде — простой паре брюк и белой рубашке.

— Дай угадаю, — сказала она. — Кто-то нашел девочку.

— Девочку, о которой как-его-там говорил при даче показаний? — спросил я бесхитростно.

— И если бы девочка встала перед всеми и ответила на вопросы, это принесло бы немало неудобств тем, кто стоял за Блэком. Я права?

Почесав одни пальцем нос, я ответил:

— Может быть.

Она фыркнула и повернулась, чтобы уйти.

— Юрист из тебя — хуже не придумаешь.

— Спасибо, — ответил я.

Она остановилась и посмотрела на меня через плечо с легкой улыбкой:

— Пожалуйста.

Я еще немного пошатался вокруг, чтобы увидеть Лютера покидающим здание вместе со своей семьей. Свободным человеком.

Может быть, Уилл был прав.

Правосудие восторжествовало.