– На Стену?! Вы меня ужасаете, сир Дункан! – Септон застыл под дождем посреди двора, простирая руки. – Молитесь, сир, чтобы Старица озарила ваш путь! – Дунк, не слушая, ковылял дальше.

Она ждала его на конюшне, рядом с желтыми кипами сена, в зеленом, как лето, платье. Перекинутая на грудь коса опускалась ниже бедра.

– Приятно снова видеть вас на ногах, сир Дункан. «Как будто ты видела меня лежачим», – подумал он, а вслух спросил:

– Что привело вас сюда, миледи? Для прогулки верхом денек сыроват.

– То же самое и к вам относится.

– Это Эг вам сказал? – «Получит в ухо, паршивец».

– Хорошо, что сказал, иначе бы я послала людей вернуть вас. Жестоко убегать вот так, потихоньку, даже не попрощавшись.

Она ни разу не пришла навестить его, пока он лежал у мейстера Серрика.

– Зеленое вам к лицу, миледи. Оно делает ваши глаза еще ярче. – Он неловко переступил с ноги на ногу, опираясь на костыль. – Я пришел за своим конем.

– Вам нет нужды уезжать. Место для вас есть – можете стать капитаном моей стражи, когда поправитесь. А Эг будет жить вместе с другими оруженосцами, и никто не узнает, кто он.

– Благодарю вас, миледи, но нет. – Дунк потащился к Грому, стоявшему в дальнем деннике.

– Подумайте хорошенько, сир. Времена нынче опасные даже для драконов и их друзей. Останьтесь хотя бы до полного выздоровления. – Роанна шла рядом с ним. – И сиру Юстасу будет приятно. Он очень вас любит.

– Любит, – согласился Дунк. – Будь его дочь жива, он выдал бы ее за меня, а вы были бы моей леди‑матерью. У меня ведь никогда не было матери, даже без «леди».

Какой‑то миг ему казалось, что леди Роанна сейчас снова закатит ему оплеуху. Или костыль вышибет, чего доброго.

– Вы сердитесь на меня, сир, – сказала она вместо этого. – И вправе требовать возмещения.

– Вы могли бы помочь мне оседлать Грома.

– У меня на уме нечто другое. – Она взяла его за руку своей, веснушчатой, с тонкими сильными пальцами. «Бьюсь об заклад, она вся в веснушках». – Вы понимаете толк в конях?

– У меня есть один.

– Старый, пригодный только для битвы, неповоротливый и злобный. Не такой, чтобы на нем путешествовать.

– Делать нечего – для путешествий у меня либо он, либо они. – Дунк показал на ноги.

– Ноги у вас, конечно, большие, и руки тоже. Для большинства верховых лошадей вы чересчур велики – под вами они походили бы на пони. Однако вам пригодился бы скакун резвый и в то же время рослый, с добавкой дорнийской крови. Такой, например, как она.

Напротив Грома стояла гнедая кобыла с горящими глазами и длинной огненной гривой. Леди Роанна достала из рукава морковку и скормила ей, поглаживая лошадь по крупу.

– Нет, пальцы оставь в покое. Я зову ее Искоркой, но вы можете сами подобрать имя. Назовите Заменой, если хотите.

Дунк, на миг утратив дар речи, посмотрел на гнедую новыми глазами. Такого коня у сира Арлана никогда не было. Она способна мчаться как ветер – стоит только посмотреть на ее длинные точеные ноги.

– Все ее племя славится красотой и резвостью, – сказала Роанна.

– Я не могу ее взять.

– Почему?

– Слишком хороша для меня. Сами видите. Роанна, вспыхнув, скрутила косу узлом.

– Я была вынуждена выйти замуж, вы знаете. Завещание моего отца… ну, не будьте же таким глупым.

– Каким же мне еще быть? Я туп, как чурбан, и бастард к тому же.