|
Дали заброшенную избу гостям – изба хоть и старая, а после ремонта небольшого сгодится под жилье – дали инструмент огородный, даже лошадку дали, чтобы можно было огород вскопать. Гости поблагодарили, въехали в избу, стали ремонт проводить да землю на огороде распахивать. По всему видно сразу было, что люди хорошие, работящие, добрые. Только одно не давало нашим селянам покоя, только одно пусть и шепотом, но обсуждалось на деревне. Да и как, скажите на милость, можно не обратить внимание на то, что мальчик из этого семейства всегда ходит в маске? Не удивляйтесь, именно так – в самой настоящей маске, скрывающей лицо фактически полностью. Народу нашему хоть и любопытно, а ведь не спросишь так просто-запросто. Пытались как-то окольными путям вызнать, да, видно, тайна та велика есть – ничего не сказал отец мальчика, мать мальчика тоже ничего не сказала. А когда подослали к самому мальчику детей своих, чтобы те вызнали причину, по которой мальчишка носит маску всегда, то мальчик детям другим ничего не сказал, а только горько заплакал. Поняли тогда наши селяне, что раз не хотят новые соседи рассказывать про то, откуда и для чего на сынишке их маска, и раз сам сынишка помалкивает об этом, то, стало быть, есть на то причины.
И как любопытство не мучило, а пришлось с ним смириться. Однако же догадываться селянам ведь никто не запрещал. Вот и стали спорить, судить, рядить и просто болтать на деревне про то, почему это мальчик и у новых жильцов ходит завсегда в маске. Версии высказывались разные, но все эти версии так или иначе связаны были с тем, что селяне наши испокон веку считали самой веской причиной для всего – речь шла о том, что причиною ношения маски мальчиком непременно был какой-либо недуг. Какой? Этого, конечно, не знали. Важнее было понять суть. А суть понимали либо, как то, что лицо мальчика настолько искажено болезнью и в итоге никому показано быть не может, либо, как то, что мальчик предрасположен к такой болезни, которая прилипает к открытому лицу, проще говоря – маска эта защищала лицо мальчика от чего-то вредного. От чего? Ну, может быть, от вредного воздуха здешних мест; или с тем же успехом от вредных солнечных лучей; наконец, может быть, просто от дневного света или от сияния полночных звезд. Да, и такие версии высказывались. Между тем многие селяне в глубине души все же считали, что маска скрывает не болезнь и не от болезни защищает. Что же тогда? А то, что маска эта прячет за собой лицо, которое само по себе и является тайной. Чего уж тут скрывать – судачили о мальчике в маске много; только вот проку от этого не было ровным счетом никакого. И кто знает, как оно дальше бы повернулось: так бы и шло все своим чередом или же тайна маски разрешилась бы сама собой когда-то, но только как-то раз случилось событие, подобных которому отродясь в наших краях не случалось. Мальчик в маске играл возле реки с другими детьми. И вдруг откуда-то с другой стороны реки к детям стал приближаться огромных размеров орел. Орел приближался стремительно, крылья его казались таким громадными, что вскоре уже складывалось впечатление, будто они собой закрыли если не все небо, то уже точно самую светлую его половину. Все дети растерялись, Орел же спустился вниз, когтями своими впился в мальчика в маске и вместе с ним взмыл к облакам – только его и видели. Некоторое время постояли мальчишки в недоуменье, а когда сообразили, что же все-таки произошло, то тут же что было сил ринулись к деревне, чтобы доложить родителям о случившемся. Горю родителей мальчика в маске, мальчика, унесенного орлом, не было предела. Рыдала мать, рыдал отец. И рыдая, стали они оба рассказывать о том, что мальчик этот совсем даже и не их сын. Оказывается, как-то глубокой ночью, когда жили они еще на прежнем месте, к нам в дом постучали. На пороге их бедного дома стоял сам Министр. И Министр держал за руку мальчика в маске. Велел Министр воспитывать мальчика этого, присматривать за ним, однако не потакать ни в чем и маску с него не снимать ни при каких условиях. |
