Глава 7

Крутой и мертвый

— Приехали… — окраина Мальме, где мы очутились, живо напомнила о родном отечестве: обшарпанные дома, мусор на тротуарах, общая заплеванность. Показалось даже, что кто-то неподалеку изящно выразился на родном и великом. А, может, и не показалось.

— Ничего себе.

— Именно так, сэнсэй. Раньше, говорят, был вполне приличный район, а сейчас здесь живут в основном иммигранты. Арабы, негры, sorry, афроскандинавы, албанцы, наши бывшие.

— То-то мне мат послышался.

— Вон тот дом, — он указал на пятиэтажку метрах в пятидесяти, — второй подъезд, третий этаж, квартира семь «В», — залез в бардачок и извлек оттуда складную дубинку, — пошли.

— Рация есть?

— Целых две.

— Тогда давай одну. Я схожу сам, а ты побудь в машине, а то еще угонят чего доброго.

— Здесь это запросто, — он протянул мне ключи и прямоугольную пластмассовую коробку.

— Не спишь, — я сунул рацию в карман куртки, — смотришь по сторонам. Если, что, дашь знать.

— Сэнсэй.

— Что?

— Возьмите, — извлек из кармана дубинку и передал мне, — не помешает.

— А ты как же?

— У меня есть монтировка.

Две потертые личности на скамеечке перед подъездом лакировали пивком что-то более крепкое, третий дремал, сидя. Когда я проходил мимо, никто даже не посмотрел вслед, больно я им был нужен. Сжав в кулаке дубинку, шагнул вовнутрь, поднялся по заплеванным ступенькам на этаж, надел перчатки, открыл дверь и вошел. Остановился в прихожей и замер, прислушиваясь и принюхиваясь. Потом запер за собой дверь и приступил к работе…

Константин выбросил окурок в окно и завел мотор.

— Как успехи?

— Никак. Сколько ты снял квартир под ту операцию?

— Три.

— Встречался с тем опером?

— Пару раз всего.

— Впечатление?

— Ник, — серьезный мужик. Я даже сначала подумал, что из наших, в смысле, из притворщиков…

— Объясни.

— Правдоподобен в образе. Такой, знаете ли, ботаник, маленький, пухлый и боится всех, кто выше ростом.

— Боится, говоришь?

— Не то слово. На него пару раз напарник рыкнул, так он едва не обделался.

— Напарник?

— Тим, такой амбал, лет двадцати пяти. Здоровый, ростом под потолок, и наглый как менты на трех вокзалах.

— Понятно.

Начало темнеть. Я вышел из третьей по счету квартиры, остановился возле машины и закурил. Константин вышел из автомобиля и встал рядом.

— Куда теперь?

— Тут недалеко — я поднес рукав к носу и принюхался — Сейчас докурю и поедем.

— Куда?

— К русалочке, говорят, приносит удачу.

— А, может, ну ее? Жрать хочется, спасу нет.

— Жрать, говоришь, — я опять понюхал, на сей раз, отворот куртки. — Это мы всегда успеем, но сначала русалочка.

Маленькая бронзовая фигурка на камушке, лицом к морю и позеленевшей от времени задницей — к суше. Мы встали рядом и замерли на ветру в молчании. Потекли минуты.

— Может, все-таки поедем? — не выдержав, заныл Костя. — Холодно здесь и, опять же…

— Давно пора, не знаю, что ты здесь забыл, — сварливо ответил я, принюхался к себе еще разок и довольно хмыкнул.