Вытащил башку из-под крана и принялся массировать точки на висках и у основания черепа. Вроде, помогло, туман в мозгах рассеялся, сразу же захотелось есть и пить, в смысле, выпить и закусить. Ничто так не восстанавливает мой хилый интеллект, как хорошая обильная еда и некоторая толика спиртного. А потому… Я переоделся, причесался и засобирался в кабак, морально разлагаться, то есть, жрать и пьянствовать. В каком-нибудь тягомотном фильме, российский разведчик на моем месте провел бы вечер за бокалом минеральной у себя в номере, пуская скупую мужскую слезу на извлеченную из-под стельки сапога, фотографию супруги с детишками и размышляя о судьбах отечества. Разведчики из фильмов, вообще, не спят, не едят и даже не посещают сортир, а только и делают, что совершают подвиги и скучают по родине. Я, увы, совсем не такой, жена от меня давным-давно ушла, а детишек бог не дал.

Оставив в номере пару незамысловатых «секреток», я запер дверь и двинулся на выход. Зазвонил телефон в кармане куртки.

— Да.

— Вы уже в гостинице, сэнсэй, — доложил Костя.

— Давно?

— Минут двадцать.

— Ты где?

— Еду домой.

— Тогда, до завтра… — и отключился.

Для начала я залпом проглотил в баре ресторана двойную «Финляндию». Повторил заказ, закурил и принялся неторопливо цедить ледяную водку, любуясь видами через зеркальную стенку. Любопытно было посмотреть, кто же зайдет в ресторан следом. Дело в том, что на выходе из гостиницы меня опять подхватили.

Невысокая тучная негритянка в обнимку с высоченным и тощим длинноволосым блондином. Не первой свежести, слегка обвисший, молодящийся красавчик с малолетней шлюхой. Пожилая пара, по виду, из Германии. Крашеная, спортивного вида блондинка лет тридцати в брючном костюме цвета чайной розы. Вошла, осмотрелась и решительно двинулась к бару. Заказала на ломаном английском двойную водку и устроилась за стойкой через два табурета от меня.

Чувствуя, как начинают от голода скручиваться в морской узел кишки, я залпом забросил в себя остатки сорокоградусной и засобирался в зал за столик.

— Вы — русский… — скорее утверждение, чем вопрос, на том же языке и высказанное.

Я повернулся, соседка по барной стойке смотрела в упор, как будто, прицениваясь. Или, прицеливаясь.

— А, что, так заметно? — я бросил испуганный взгляд на свое отражение в зеркальной стенке.

Неужели перед выходом из номера я забыл снять буденовку или, хуже того, футболку, на которой белым по черному прописана моя национальность?

Вроде, нет. Странно, обычно во мне угадывают принадлежность к отчизне только тогда, когда я сам того пожелаю.

— Еще как, — улыбнулась она. Хорошие зубы, ровные, только слегка желтоватые — Вы не представляете, как — теперь представляю.

— Вас не обманешь.

— И не пытайтесь, — она рассмеялась, как будто жемчуг рассыпала. — А не выпить ли двоим соотечественникам по случаю случайной встречи на чужбине? Я угощаю.

— Согласен, только, при одном условии.