Однажды ровное течение жизни нарушила травма руки — он подрался с парнем, вступившись за сестру. Он считал, что это того стоило, у парня был сломан нос. Отпуск на две недели стал первым в его жизни. Он поехал отдыхать один. Тогда он еще не был известен широкой публике.

Наконец его первая победа была отмечена СМИ. Проигрывая, он был груб, яростно оспаривал мячи. Пресса прощала его выходки, списывая их на юность. Блестящие успехи простого парня из бедного предместья, который сумел подняться и заставил говорить о себе в мире, где в избранной атмосфере загородных клубов выращивают чемпионов, не могли не восхищать.

Перед своим девятнадцатым днем рождения Тай внес сумму за дом с тремя спальнями в пригороде Чикаго и перевез туда семью. А в двадцать выиграл в первый раз Уимблдонский турнир. Мечты сбывались, но он не снижал темпа, продолжая совершенствовать мастерство.

Сейчас, шагая по темным улицам Рима, он думал о своем происхождении и вспоминал, как поднялся из низов. Причина была ясна — между ним и Эшер лежала пропасть. В ее детстве не было грязных переулков и уличных банд. Ее детство прошло в комфортабельной безопасности девочки из богатой семьи. Имея такого отца, как Джеймс Вольф, она была безоговорочно принята с распростертыми объятиями в высшее общество мирового тенниса. Никакого сравнения с Таем, которому пришлось пробиваться туда потом и кровью. Уже в четыре года она имела классную ракетку и гоняла мячи на частном корте отца. Ее мать не скребла полы, она для этого нанимала прислугу.

Иногда ему в голову приходила мысль, что именно это сословное различие и влекло ее к нему. Но потом вспоминал, как она таяла в его объятиях, и посылал разницу в происхождении подальше. В Эшер было что-то такое, что безумно привлекало его. Страстность, таившаяся под оболочкой хладнокровия и полного самоконтроля. Такая неприступность сама по себе бросала вызов, а Тай обожал вызовы. Его кровь вскипала при виде невозмутимой Эшер, даже когда она была подростком. И он терпеливо ждал, пока она вырастет. И оттает.

Тай шел без цели. Повернул за угол и оказался около одного из больших римских фонтанов. Он смотрел на веселую игру водяных струй, и ему хотелось, чтобы его кровь остыла и стала такой же прохладной.

Как же он хотел ее! Он не мог противостоять желанию, хотя это уязвляло гордость и вызывало гнев. Он мог снова завладеть ее телом в эту ночь, даже зная о том, что она принадлежала другому, разделяла в течение трех лет с ним постель. Было бы легче, если бы у нее было много любовников за это время, чем один муж, этот проклятый титулованный англичанин, в объятия которого она перешла прямо из его объятий. Почему? Этот вопрос терзал его.

Он часто перебирал в воспоминаниях события их последних дней вместе, искал ответ, ключ к разгадке. Потом пережил ярость и безумие, рана постепенно затянулась. Он не изменил своим привычкам и жил как прежде, потому что был по природе борцом и победителем. Он победил нищету, уличные соблазны, выбился в люди, вытащил из грязи свою семью. Тай рассмеялся и провел рукой по густым волосам. Но победил ли он сердце Эшер?

После ее ухода он много раз заводил связи с женщинами только потому, что они напоминали ее внешностью, цветом волос, тембром голоса. Почти такими же, как у нее. Почти. И вот сейчас, когда ему казалось, что воспоминания о ней превратились в нечто похожее на сон, она вернулась. И снова свободна. Он засмеялся. Ее развод ничего не значил для него. Если бы она формально была еще связана с другим, и это не имело бы для него значения. Он все равно бы добился ее.

На этот раз он не упустит шанса, его терпение истощилось. Это для него — вызов, стратегия, действие. Он следовал этому плану половину своей жизни.

Прежде чем уйти, Тай достал из кармана монетку и бросил в фонтан.