Произошло то, о чем можно было только мечтать: бронетранспортер попросту сам пришел к Герберту Квидде! С этой техникой теперь им сам черт не брат!..
Он уже стоял в бронированном кузове работающего советского транспортера, с удовольствием отмечая, что в руки ему попал самый большой открытый тип — на полтора десятка человек. Два пулемета с полным боекомплектом и система управления почти идентична системам таких же машин, состоящих на вооружении вермахта.
Квидде усадил молодого лейтенанта рядом с собой за пулемет и сам сел за управление машиной. Еще тринадцать офицеров поместились сзади, защищенные броней. Остальные рассыпались редкой цепью.
— Вперед!.. — скомандовал Квидде и тронул тяжелую машину малым ходом, чтобы дать возможность остальным не отстать от нее. Потом он увеличит ход, обязательно увеличит, но пока он не прорвется сквозь русских и поляков, он будет вести машину так, чтобы цепь не отстала!
— Внимательней, малыш! — крикнул он сквозь шум двигателя молоденькому лейтенанту, стоявшему у пулемета. — Не расходуй напрасно патроны! Стрелять будешь только по моей команде. И пока я с тобой — не трусь!
— Пока вы со мной — я не струшу! — прокричал ему лейтенант.
— Катерина! Катерина!..
Лиза осадила лошадь у самой палатки. Все вскочили на ноги. Несколько рук подхватили падающего с лошади Вовку.
— Гитлер!.. Швабы!!! Здесь швабы!.. Вова... Кошечка...
Васильева выскочила из палатки.
— Катерина!.. — кричала Лиза. — Вовка юж не жие!.. Юж змарл?!
Молотобоец стащил ее с лошади, но она вырвалась от него, бросилась к Вовке.
— Зина! — крикнула Васильева. — На стол его!
Майкл Форбс и Степан Невинный бережно подняли Вовку и бегом понесли его в перевязочную палатку.
Польский подпоручик скомкал карты в кулак, отбросил их в сторону и зычно скомандовал:
— В ружье! Занять оборону!
На дальнем конце поля из молодого перелеска, окружавшего небольшую возвышенность, со стороны речки показался неторопливо ползущий бронетранспортер.
Джефф Келли посчитал, что это возвращается с речки механик-водитель, и заорал что было силы в его луженой глотке:
— Идиот! Куда ты прешься?! Там же засеяно!..
Но из транспортера вдруг полоснула пулеметная очередь и сразу же скосила несколько человек. Рядом с Джеффри захлебнулся кровью русский солдат. Джефф подхватил его, опустил на землю, схватил его автомат и побежал к мешкам с зерном...
Вовка был еще в сознании. Он лежал лицом вниз, на животе. Гимнастерка и рубаха его были разрезаны, худенькая спина обнажена. Место под лопаткой, куда вошла пуля, почти не кровило и было всего лишь с копеечную монетку величиной.
В углу палатки на коленях стояла Лиза и читала молитву.
— Мамочка... — в забытьи всхлипывал Вовка Кошечкин, и по его посеревшему лицу катились крупные слезы. — Больно, мама... Меня убили? Меня убили, да?..
— Нет, Вовик, нет!.. — бормотала Зинка.
— Потерпи, миленький... Потерпи, сыночек мой... — уговаривала его Васильева.
Они перебинтовывали его, пропускали под ним бинты, всаживали в Вовку один укол за другим — то в вену, то внутримышечно.
В углу рта Вовки показалась сукровица.
— Зинка! Голову! Подними ему голову... Он сейчас захлебнется!..
Но тут из бронетранспортера выплеснулась еще одна смертоносная пулеметная очередь. В палатке вдребезги разлетелся аптечный шкафчик.
— Огонь!!! — закричал польский подпоручик, который так замечательно блефовал в покере.
Оглушительно рассыпались русские и польские автоматы, застучали одиночными выстрелами карабины. |